А в Германию я до сих пор не уехал потому, что билетов нету. И вообще, сам знаешь...
А за что тебя налоговая инспекция штрафанула? И чем ты её там хочешь взорвать? Ты, должно быть, сильно на них обиделся, коли уж попёрла такая свистопляска...
А насчёт автомобилей - раз у тебя есть все номера "За рулём" с 80 по 92 год, так там же на последней странице обложки старинные автомобили лет пятьдесят уже рисуют! Чего же ты их мне не высылаешь? А у меня современные тоже по большей части из "За рулём", а те, которые не из "За рулём", тебе, как ты написал, не нужны. И я тебе до хрена уже выслал автомобилей, и ты до хрена себе оставил, а мне, блин, выслал всего пять или четыре. Я тебе в каждом письме штук по 10 высылаю.
А про города USA я думал, тебе и не нужно уже. Так и быть, вышлю немного (см. вкладыш).
Уф, полчаса тебе про города переписывал, аж в подмышках запотело. Предостаточно на сегодня. Пару машин ещё тебе в рожу, и хватит с тебя. А ты же мне в следующем письме напиши информацию про майя.
И ещё мне надо про город Новый Орлеан - не только улицы и т.п., но и вообще, про тамошних жителей: кто преобладает (белые или негры), нравы, какие профессии у них в почёте и вот такие мелочи вроде таких.
А теперь ступай прочь - "Просто Мария" началась, я её глядеть буду.
18 августа 1993 года. 19:00.
Mazeltov! [счастья тебе (еврейск.)]
Письмо семнадцатое
Тында - Новоалтайск
19 августа 1993 г.
Разреши, Паганель, ещё раз тебя поприветствовать.
Ты, очевидно, удивлён тем, что я тебе второе письмо накатал. Это потому, что я в первом обещал автомобили вложить и забыл. Поэтому решил исправить ошибку и написать второе письмо.
Заодно изложу поразительные факты из моей жизни за последние дни.
На днях пошёл я осигаретиться - сигарет, стало быть, купить - и на обратном пути повстречались мне двое не знакомых ни мне, ни тебе мужчин неопределённого возраста, но в пределах семнадцати лет. И они меня чувствительно побили по нежным местам бытия. Одному я, правда, пнул ногой в то место, где всякие штуки произрастают для продолжения человеческого рода, и убежал. А они за мной аж до самого подъезда гнались.
А ещё мы с матерью завели котёнка. Вместо немецкой овчарки. Его зовут Чайник, он рыжий и это она.
А Лёха ездил в Благовещенск - поступать в мединститут и провалился; потом стал поступать в педагогический и тоже провалился; потом стал поступать в технический и тоже провалился, потом приехал и рассказал об этом мне. Мы с ним в тот же день поспорили, что сегодня понедельник, а он говорил, что сегодня вторник. Спор был на бутылку водки. Тут начался "Детектив по понедельникам" по телеку, и я выиграл. Лёха ушёл, обещая завтра припереть с бутылкой и до сих пор не приперает, хотя прошла уже почти неделя, то есть девять дней.
А ещё у нас повадился кто-то из ящика почту извлекать для каких-то своих целей. Я же, желая предотвратить сие безобразие, раскопал на антресолях мышеловку, починил её и, пользуясь тем, что на первом этаже кто-то вывинтил лампочку и ни хрена не видно, сунул её в почтовый ящик таким макаром, что если запихнуть туда руку, будет "ай". Иду в тот же вечер за почтой - и что вижу при свете спички?
Кто-то спёр мышеловку. Вот ироды пошли!
А более никаких приключений со мной за эти девять дней не случилось, но, поскольку я письмо писать уже начал, а написал маловато, надобно написать про чё-нибудь ещё. Как я понял, тебе в данное время нужна только инф. про города США, старорусские слова и мобили? Насчёт мобилей я уже говорил, старорусские слова у меня есть, но я не знаю где, потому напишу тебе про города немного (см. приложение).
А дальше писать не хочу в целях конспирации.
Ты же почему мне магию из бабушкиной книги опять не шлёшь? А ну, шли, а не то порчу нашлю.
С уважением,
Гольян С.А.
Запечатываю письмо по твоему излюбленному способу.
Письмо восемнадцатое
Тында - Новоалтайск
22 августа 1993 г.
Глубочайший тебе поклон, сударь мой Паганель. Надеюсь, тебя ещё не забрали в армию. Если это так, то давай порадуемся вместе.
У нас тут в городе последнее время совершенно не хрен делать, поэтому я от скуки решил тебе ещё одно письмецо накатать. Вот. Тутыча последние дни всё дождь идет, так что на речку не сходишь; давеча, правда, у колеса обозрения тусовались в честь памяти Цоя. Мощно было, целая толпа собралась.
Паганель, я на тебя так надеялся, что ты там у себя в вуз поступишь, станешь умным и высокообразованным, а ты безжалостно разбил мои радужные надежды. Весь в Лёху!
Кстати, о Лёхе. Он тут щас, блин, бегает, работу ищет. Его папаша в девять утра подымает и отправляет её искать, а он приперается ко мне, будит меня и тащит с собой, потому как ему, видите ли, скучно одному идти её искать. Из-за этого изверга Лёхи я совсем запутался во времени. Ночью не сплю, видики по телеку зырю, ложусь спать под утро, тут Лёха заваливает, будит, и я с ним до обеда по городу шатаюсь, на ходу засыпаю, прихожу домой и засыпаю опять. Просыпаюсь - чёрт знает, сколько времени, то ли вечер, то ли уже утро, хрен поймёшь. И всё из-за этого окаянного Лёхи. Надеюсь, он так же страдает.
А я сейчас работаю периодически и по весьма нерегулярному графику, так что в месяц у меня выходит всего штук десять рабочих дней, чем я лично вполне доволен, потому как остаётся много свободного времени, которое можно с пользой употребить.
Только вот у меня сейчас творческий застой. Я, понимаешь ли, в своей книжке дошёл до такого места, где нужно было строго научным путём объяснить принцип действия одной хреновины. И я стал изучать астрофизику. А оказалось, что я в ней ни хрена не кумекаю и сначала надо изучить физику. А когда я стал учить физику, выяснилось, что нужно ещё просветить себя в математике, и там ещё оказались примешаны
