Под соленые огурцы и грибочки горилка пролетела как-то незаметно. Настала очередь хозяйского самогона. Сашка по достоинству оценил качество напитка. Но голова сразу отяжелела и стала опускаться к столу. Сначала он пытался сопротивляться, но кода лоб коснулся ладоней, сознание тут же улетело в черное ночное небо, пронизанное светом звезд и обрывками сновидений. Из этого астрального путешествия на землю его вернул сильный грохот. Испуганно вскинув голову, Сашка сначала решил, что пьянка переросла в драку. Однако, гость и хозяин мирно сидели по разные стороны стола, и Мишка по пьяной привычке хвастался своей крутизной:
- ... А я им говорю : "Пусовский тут всех вот где держит!"
Для пущей убедительности, он сжал кулак и уже хотел хватить им по столу. Но стук странным образом опередил удар. Мишка с удивлением посмотрел на свою руку. В этот время грохот повторился. Стало ясно, что стучат в дверь, и Михась пошел открывать.
Вломившаяся в хату компания сразу захватила почти все свободное пространство. Впереди шествовал огромный в три обхвата мужик в расписной рубашке и широких штанах заправленных в сапоги с отворотами. Макушку украшала круглая и блестящая, как бильярдный шар, лысина, а длинные скрученные в жгут усы, придавали гостю сходство с огромным сомом. Следом впорхнули пышногрудые молодухи в расшитых кувшинками сарафанах. Завершал шествие маленький уродец, похожий на пучеглазого карася.
- Наверное, артисты гуляют! - успел подумать Сашка. И тут же гости, рассаживаясь, плотно стиснули его с двух сторон. Но грех жаловаться было на такое стеснение! Одна из артисток кокетливо прислонила свой острый локоток к его левой руке. Справой стороны навалилась пышным бедром другая.
- Здрав буде, хозяин! Давненько не гулял я у вас по тверди.- пророкотал усатый. Голос у него был глухой и булькающий, словно говорил он сквозь толщу воды.
- Рад видеть тебя, батюшка! - ответил Михась, кланяясь в пояс. Толстяк принял старорежимное выражение почтительности, как само собой разумеющиеся. Водрузившись во главе стола, он приказал свите наполнить кубки. Отвлекшись на соседок, Сашка не заметил,как изменилась сервировка стола. Откуда-то появилась расшитая узорами скатерть. На ее складках возлежали серебряные ковшики с черной икрой, на фарфоровых блюдах вкусно улыбались вареные стерлядки, воинственно щетинились багровыми клешнями раки.
- Не артисты это! Наверное, какой-то местный мафиози чудит! - испуганно подумал Сашка. И тут же свита хором крикнула:
- Здрав буде, батюшка!
Сашки выпил вместе со всеми. Дальнейшее он помнил смутно. Он еще не единожды пил, намазывал дамам бутерброды, снова пил, участвовал в какой-то народной пляске, и соседки вертелись перед ним, игриво обнажая пышные плечи. Пока толстяк - мафиози лихо отплясывал вприсядку посредине комнаты, Сашка, позабыв, что еще недавно считался примерным семьянином, напропалую волочился за девицами из свиты. И когда одна из них поманила в сени, не задумываясь, пошел, вернее, поплыл следом. Дальше был уже полный провал памяти. В себя Сашка пришел за дверями на свежем воздухе. Он стоял около калитки. У ног, ласкаясь, крутился вислоухий пес, а прохладный ночной ветерок постепенно выдувал из головы хмельные мысли. И вдруг сзади послышался звонкий женский смех. Обернувшись, он сначала никого не увидел. Потом поднял голову, да так и застыл с раскрытым ртом. Но крыше около печной трубы возлежала его обольстительница, одетая лишь в призрачную ткань лунного света. Месяц светил очень ярко, и лучи его похотливо скользили по изгибу обнаженного бедра, гладили выпуклые округлости бюста. Засмеявшись, женщина откинула назад пышные волосы, и Сашка увидел, на ее лице лягушачью маску. А, может, это была и не маска...
Из оцепенения его вывел Мишка Пусовский. Стукнувшись о низкую притолоку, он выпал из хаты, и, громко ругаясь, схватился за лоб. Все еще продолжая тереть ушибленное место, подобрал упавшее ведро, удочки и прикрикнул на Сашку:
- Чего встал! Сматываемся отсюда, быстро...
Сашка послушно пошел за приятелем и, лишь оказавшись за калиткой, нашел в себе силы обернуться. На крыше уже никого не было. Только длинная тень от трубы лежала на укутанной лунным светом черепице.
Около часа они, спотыкаясь на ямах, шли по лесной дороге. Потихоньку светало, и из монолитной черноты леса постепенно проступали мохнатые силуэты елей. Потом вдруг стало еще светлее, Сашка почувствовал под ногами песок и обнаружил, что они выбрались на берег большого озера.Мишка показал на темневшую над водой полоску суши:
- Вот тут брод до Жабьего острова. Самое рыбное место на озерах!
Раскатав болотные сапоги, они двинулись в воду. Когда выбрались на поросший камышом берег, на воду уже легла алая полоса рассвета. Достав из рюкзака сетку с прикормом, Мишка сунул в него амулет в виде серебряной рыбьей головы. Сашке показалось, что он совсем недавно где-то эту вещицу видел. Когда спросил приятеля, тот воровато отвел глаза и пробубнил, что это местная традиция. А когда два поплавка застыли на зеркальной гладью воды, Сашка забыл и про амулет и про все остальное. Ожидание продолжалось совсем не долго. Сначала Мишкин поплавок качнулся в сторону, лег на воду, и вдруг резко пошел в глубину. Мишка резко дернул удилище и в воздухе затрепетал серебристый карась, размером с ладонь. Сашка начал было поздравлять приятеля, но то грубо прервал его и показал на воду. Сашка даже не сразу понял, куда исчез его поплавок. Лихорадочно дернув удилище, почувствовал, как на другом конце леске отчаянно сопротивляется добыча.
За первыми поклевками быстро последовали другие. Не прошло и получаса, как кончилась наживка, но рыба в каком-то апофеозе самоистребления бросалась теперь на голый крючок. У Сашки скоро прошел азарт. Рыбалка из спортивного развлечения превращалась в бойню. Мишка же останавливаться не собирался. С мясом вырывая крючки из пойманных рыб, он снова и снова закидывал удочку. Вода в ведре, где бились в предсмертной агонии караси, окрасилась кровавой пеной. Чувствуя отвращение к происходящему, Сашка воткнул в песок удилище и отошел в сторону. Пред глазами снова встал амулет. И вдруг он вспомнил, что видел его на шее толстяка, когда тот во главе свиты ввалился в хату.
- Ты у кого побрякушку украл?!- закричал он, кидаясь к приятелю. Тот испуганно приложил палец к губам.
- Да тише ты, не ори! Озерный царь это. Мне про него еще мамка рассказывала... Да и не крал я ни чего! Он сам его под лавку обронил...
Не успел он это сказать, как солнце закрылось тучами, и по озеру пробежала
