Так чего ж их казнить – этих злодеев? Они и так уже себя казнили…
И самое лучшее, что я могу сделать, чтобы отплатить всем с лихвой – это радоваться жизни, любить и стараться, чтобы мое счастье не убежало от меня… Хотя, куда же оно сейчас убежит, это счастье…
Я прижалась животом к боку Матвея. По идее, если все пойдет хорошо – только прибавится…
– Спи уже… – сонно скомандовал мой мужчина.
И как послушная жена, я закрыла глаза, помечтала немного о том, как буду героически справляться с учебой, мужем, светской жизнью и ребенком… и уснула так крепко и сладко, как еще никогда в своей жизни.
Эпилог
– Матвееей… – протянула я жалобно, хватаясь за свой огромный живот.
– Что? Опять? – он вздохнул, кладя пульт от телевизора на гостиничную кровать.
Я кивнула, потом помотала головой, изо всех сил стараясь подавить нарастающую панику.
– Эти, похоже, настоящие… Давай еще раз съездим…
– Господи, да они нас выгонят… Сказали же – приезжать только когда время между схватками сократится до минуты. Сократилось?
– Да! – соврала я. – Поехали уже!
И тут же, будто мстя мне за вранье, скрутило еще одной схваткой – уже действительно приближая временной промежуток к роковой минуте.
Боже, как страшно…
Рожать мы с Матвеем решили в Лондоне, в дорогом, частном медицинском центре, который поражал воображение беременяшек не только своей роскошью, но и уверенностью, что «беременность – это не болезнь» и если у вас нет каких-нибудь отклонений, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО.
Я, конечно, в отличие от свекрови, не в курсе была, «как надо» и «как полагается», поэтому возмущалась несильно. Но и я пришла в оторопь от приказа ехать домой, пока схватки не участятся до одной в минуту.
Слава богу, мы поселились в отеле рядом с больницей!
– Ауу… – я схватилась за низ живота одной рукой, за кровать другой и так зависла, пока не отпустило…
– Да, похоже и в самом деле пора, – резюмировал Матвей, оглядывая меня с видом как минимум врача реанимации.
– Пора было еще десять минут назад! – огрызнулась я, пытаясь отдышаться. – Только кто ж меня слушал…
– Не ворчи, – отозвался он, кидая в уже готовую сумку последние мелочи. – Через пять минут будем в больнице.
– А твоя мать?
– Подойдет сама, позже.
Свекровь, за неимением свободных номеров, пришлось поселить этажом выше и забирать ее уж точно не было времени. Но это еще ничего – учитывая, что моя мама вообще не поехала.
Вот просто так, взяла и не поехала со своей единственной дочерью на роды, хоть ее и звали, и билет оплатили, и место в гостинице на нее выделили. Я не стала настаивать, зная, как сложно ей принять мое желание родить ребенка в неполные двадцать лет. Это было выше ее понимания, и ничего с этим было не поделать. Какая есть!
Зато свекровь восполняла отсутствие авторитетной женской фигуры сполна – как в положительном смысле, так и в отрицательном. Советы и жизненные премудрости лезли из нее, как из пороки из ящика Пандоры, и заткнуть их не было никакой возможности. Хотя бы потому что вперемежку с ними лезли почти-материнские нежности и вполне искренняя заботы.
Поэтому, с одной стороны, я не очень расстроилась, когда узнала, что свекровь вот прям щас с нами в больницу не поедет, а с другой таки расстроилась – Матвей на самих родах присутствовать отказался, а в чью-нибудь руку вцепиться наверняка захочется.
По крайней мере, хоть вопрос с анестезией решу сама, без свекрови.
О да! Это был вопрос номер один! Всю дорогу – все эти бесконечные пять минут, пока мы ехали в такси до больницы – я думала только о том, брать мне эпидуральную анестезию или попробовать так родить, без облегчения страданий.
Свекровь считала, что эпидуралка это ужас и кошмар – дочь подруги двоюродной сестры мол инвалидом от нее стала. Мигрени, головные боли… «Тебе такое надо»?
Мне такое было не надо, но и порог боли у меня низкий. А ну как стекла воплями повыбиваю?
Уже на подъезде схватки участились настолько, что даже таксист испугался – на такой скорости влетел на парковку, что чуть людей не посбивал. Вот были бы роды, если бы все же сбил!
– Не волнуйтесь так, в первый раз долго рожают, – успокоил его Матвей, но как-то не очень уверенно.
Как назло, мне снова скрутило низ живота – причем так, что захотелось побиться головой о боковое стекло.
– Я все же думаю, Любой надо назвать ребенка, – первое, что я услышала, когда вернулась из своего маленького, персонального ада.
И зашипела, сразу же забыв о боли.
– Какая еще Люба! Сто раз ведь обсуждали! Тот факт, что твою тетку звали Любой, не означает, что я буду так называть свою дочку!
– Обсуждали, но ведь я еще не согласился! Твоя Аня ничем не лучше!
– Аня – это интернациональное имя! Она где угодно сможет жить с этим именем! И… никто смеяться не будет… Фак!
– Да чего бы над именем смеялись? На западе уже давно никто не смеется над именами. Толерантность, милочка, слышала про такое?
И только когда, пулей пропустив через приемный покой, меня уложили в особую палату, где проверяли на «готовность», я поняла, что Донской мне просто зубы заговаривал и специально злил, чтобы отвлечь! Уже ведь давно все решили – Аня «ин», Люба «аут»!
А он, зараза, оказывается, умеет зубы заговаривать! Я инстинктивно вцепилась в руку мужа – вот теперь точно никуда не отпущу, пусть заговаривает!
Вошла медсестра, полезла проверять, что там с «готовностью». Донской целомудренно отвернулся, а меня вдруг разбило такой болью, что я забыла абсолютно все свекровкины увещевания.
– Эпидюрал – райт нау! – заорала так, что действительно чуть стекла не повылетали.
Донской чуть не присел от страха. Выругался и повторил – на чуть более красноречивом английском, с истерическими нотками в голосе.
– Да! Моя жена будет рожать только с эпидуральной анестезией! Нам не нужны лишние страдания. Зовите врача!
Медсестра подняла голову, вытащила руку из-под простыни, прикрывающей мои нижние регионы, и обвела нас обоих странным взглядом.
– Я вообще-то рада бы… – медленно произнесла – неожиданно по-русски. – Вот только запихнуть ребеночка обратно я не смогу, к сожалению. Или к счастью…
– Что?! – мы вцепились друг в друга в полнейшем ужасе.
– У вас полное раскрытие, девушка. Одиннадцать сантиметров. Эпидурал вас уже не спасет.
– О боже… боже… – я вдруг заплакала. – Матвей, я боюсь…
– Тшш… Не бойся… Я все решу… Сейчас приведу врача! – на лоб легкая
