Однако чуть позже я узнал, что вся эта невозмутимость, которую Старинов с таким мастерством демонстрировал на моих занятиях, была наигранной, и его крайне интересовали все предлагаемые мною идеи…
Это было в один из вечеров, когда я жутко усталый выбрался из учебного класса на улицу, чтобы немного продышаться, и стал невольным слушателем одного телефонного разговора, который и открыл мне глаза.
– У аппарата начальник Высшей оперативной школы… – из открытого окна жарко натопленной командирской избенки донесся бодрый голос моего «опекуна». – Продвигается. Курсанты набраны, сформирован инструкторский корпус. В настоящее время, товарищ Первый, решаются вопросы с материально-техническим обеспечением школы… Благодарю, товарищ Первый! – судя по тону Ильи Григорьевича, на том конце провода была явно какая-то шишка. – Я понял, товарищ Первый! С подопечным общий язык нашли… Я уже докладывал… Три дня назад мною было принято решение о привлечении его к инструкторской работе… Не пожалею, товарищ Первый! Уверен, товарищ Первый! Товарищ Карабанов обладает очень необычными навыками и знаниями, которые могут существенно повысить эффективность подготовки курсантов… С этим ясности пока нет, товарищ Первый. Могу лишь только предполагать… В одних его упражнениях и приемах отчетливо просматриваются азиатские методы тренировки. Это и иезуитская хитрость, ярко выраженная жестокость, постоянное напряжение. В других упражнениях видно несомненное влияние европейской школы борьбы. И главное, товарищ Первый, при всей их видимой бессистемности за ними совершенно определенно стоит крепкая школа и большой теоретический и практический опыт. Честного говоря, мне сложно предположить, у кого могут быть такие наработки…
Потом почти минуту Старинов молчал, видимо, слушая собеседника. И когда я уже окончательно продрог на декабрьском морозе, вновь послышался его голос:
– Есть проверить подземный объект на безопасность! Предполагаю взять две пятерки курсантов и моего подопечного. У него очень ценное качество подмечать такие мелочи, мимо которых любой другой пройдет и не обратит внимания. Уверен, эти его качества буду очень полезны при инспекции объекта! Есть, товарищ Первый!
Про мороз к этому времени я совершенно забыл. Все мои мысли занимала эта намечающая странная инспекция какого-то непонятного подземного объекта. «Что это еще за объект такой, на проверку которого необходимо привлекать наших курсантов? Неужели какой-нибудь урановый завод? Вроде бы еще рановато. Кажется, только-только приступили к разработке урановой руды. Или шарашка по производству ракетной техники? Но почему именно нас?
Странно, но в те секунды у меня даже мысли не возникло, что этот загадочный секретный объект был мне очень даже знаком. Лишь на следующее утро, когда поднятые по тревоге две пятерки курсантов и я вместе с ними оказались в отъезжающем поезде на Куйбышев, где-то глубоко у меня внутри зашевелились смутные подозрения.
«А-а-а-а, родные пенаты! Б…ь, здравствуй, жопа, новый год!» Мне стало все понятно, когда нас высадили из грузового фургона около четырехэтажного здания, и я чуть ли не носом уткнулся в табличку на фасаде «Куйбышевский областной комитет КПСС». «Куйбышев – это же будущая Самара, мать ее! А это каменная коробка, б…ь, то самое здание, где скоро будет построен этот чертов бункер… Или уже построен?»
Пока я пытался сложить в своей голове все кусочки этого пазла, всю нашу группу во главе со Стариновым уже вела по зданию парочка молчаливых бойцов в необычной для этого места и времени экипировке. В полутемном коридоре я заметил на них и ладно скроенные разгрузки под боеприпасы, пистолетную кобуру на ноге, небольшие тупоносые автоматы и даже… высокие ботинки со шнуровкой. «Вот же жуки! Мои курсанты, значит, сами там всю снарягу мастерят, а они тут втихаря уже все мои идеи внедрили! Красавцы… Нужно обязательно все это раздобыть».
Нас действительно вели в тот самый бункер, в котором так круто повернулась линия моей жизни. И было это то ли неполные полгода, то ли уже целых семьдесят лет назад.
– Товарищи курсанты, – наконец мой «опекун» начал прояснять ситуацию. – Командованием нам поручено провести проверку безопасности особого объекта повышенной секретности. Используя полученные вами знания и навыки, в том числе и особого характера, – тут он непроизвольно посмотрел на меня, – требуется выявить в местной системе безопасности слабые стороны и предложить пути их исправления. Охрана и технические специалисты объекта помогут вам и ответят на все ваши вопросы. Если нет вопросов, тогда приступить к выполнению задания!
Пока все курсанты, включая самого Старинова, как-то быстро рассосались по тоннелям и помещениям бункера, а я несколько минут стоял на месте и ошалело осматривался. Меня преследовало странное неприятное чувство раздвоенности, словно я одновременно находился в двух мирах – прошлом и будущем.
«Черт, нахлынуло-то как! Кажется, мы с братом только что вошли в бункер. Вот та самая первая гермодверь. Эта здоровенная металлическая махина с парочкой штурвалов-ручек… А вон полка для противогазов! Б…ь, вот же они!» Я медленно шел по центральному коридору, осторожно касаясь ладонью прохладной шероховатой поверхности стен. «А тут плакат какой-то был… Брат все ржал над ним как сумасшедший».
Пройдя еще пару десятков шагов, я оказался на пересечении нескольких тоннелей и задумался, куда мне идти дальше. Однако вдруг из одного из боковых коридоров на меня налетел просто настоящий вихрь. Это был высокий худой человек в белом халате, волосы которого были взъерошенными, словно наэлектризованными. Размахивая руками и бормоча что-то маловнятное, он с радостным воплем вцепился в меня, словно клещ, и куда-то потащил за собой. Такому яростному напору я даже не думал сопротивляться.
– Я же был прав! Совершенно прав! А эти неучи с докторскими степенями и профессорскими званиями… – его голос то шептал, то, напротив, взлетал до визгливого крика. – Смели меня критиковать! Бездари! Завистники! Душители гениальных идей! Что они все понимают в электромагнитной стихии? В этом бесконечном мире энергии и материи? Что? Ровным счетом ничего!
Мы несколько раз свернули, прошли через пару гермодверей и продолжили спускаться вниз. Я пробовал было считать ступеньки, но на третьей сотне сбился со счета.
– Лишь я, профессор Виноградов, смог разобраться в гениальных идеях Теслы и понять его замысел… – бормотание ученого становилось все более и более неразборчивым. – Это же просто потрясающе! Неописуемо! Подчинить человеку бескрайний океан энергии…
Когда на очередной ступеньке я поскользнулся и замешкался, то разъяренный профессор резко развернулся и ожег меня злым взглядом.
– Вот и снова меня окружают одни неучи, – прошипел он и опять начал спускаться, по-прежнему не отпуская мой рукав. – Быстрее, быстрее… Мы почти пришли.
Наконец наш спуск окончился, и мы оказались на маленькой бетонной площадке, которая завершалась очередной дверью.
– Там, за дверью, находится мое главное творение, мой шедевр! – Виноградов быстро крутанул штурвал и дернул дверь на себя. – Вот он! Такого не создавал даже сам Тесла! Я превзошел своего
