Это было так красиво. Завораживающе.
А уже спустя всего секунду сердце её предвкушающее сжалось, а ноздри яростно втянули сладостный аромат крови. Она была сыта. Убивать было легко. Есть добытую пищу, а не с рук, вдвойне приятно. Она уже почти вернулась к стае, даже остатки собственной добычи не пожалела, захватив с собой. Но этот запах… Кровь, не такая, как у нерасторопных маленьких прыгающих зверьков… другая. Слаще и в то же время острее. Так пахнет хищная дичь, а она вкуснее, интереснее. С ней можно состязаться и выяснять кто сильнее. Кто имеет право охотиться на этих землях, а кто должен убраться раз и навсегда. Осознание права на эту территорию вытеснило любые сомнения. Она лишь мазнула взглядом на члена своей стаи, что сейчас непростительно беспечно лежал на траве у кромки леса, и сорвалась на бег. Её ждала битва, состязание и изгнание противника раз и навсегда. Её земля! Её…
— Суми! — неслось ему вслед.
Треск ломаемых веток возвещал о том, что, наконец-то, и она разделит с ним охоту!
Думать о том, каким образом она очутилась в его сознании и мыслях-чувствах, не было времени. Как и о том, что она увидела на небе сегодня. Она летела по лесу, словно бешеный кабан, снося все на своем пути и получая в ответ хлесткие удары ветвями деревьев, что росли вокруг. Тут же перепрыгивала через поваленные коряги и продолжала бег. Откуда брались силы на такой забег она и сама не знала. Но чувство непоправимости происходящего не оставляло её. Она должна успеть пока не поздно! Она не чувствовала крови, как Суми, но она ощущала боль… человеческую боль, совсем близко. Только бы успеть!
Возбуждение хищника взявшего кровавый след эхом отзывалось в её теле. А вместе с тем и страх поднимал свою голову: "что если она не сможет его остановить?" Она вылетела на небольшую лесную опушку, и ей потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы понять происходящее.
Прислонившись спиной к стволу дерева, стоял невысокий, рыжеволосый, худощавый мужчина. Он бережно прижимал к груди правую руку, из которой пугающе торчала кость, в то время как левой, пытался удержать меч и не подпустить к себе Суми, который уже пригнулся к земле, готовый в любой момент прыгнуть, но пока лишь испытывал свою жертву, демонстрируя внушительные клыки и глубокое утробное рычание.
Откуда-то из чащи послышалось испуганное лошадиное ржание, но прежде чем Йолинь успела до конца сообразить, что мужчина вероятнее всего упал с лошади, он увидев запыхавшуюся хрупкую женщину, заорал во всю силу легких:
— Ты чо, дура, беги! — то ли проорал, то ли прорычал на неё мужик.
Происходившее далее стало впоследствии настоящей загадкой для молодой женщины. В её сознании словно натянулось сразу несколько струн восприятия: боль и страх человека, испуг лошади и неприкрытая агрессия Суми, поскольку для него раненный чужак рычал, а стало быть, и угрожал его стае. Они сорвались с места одновременно, будто две стрелы, спущенные наперекор друг другу. Она всегда знала, что он быстрее. Эта истина никогда не вызывала сомнений. И уже срываясь с места, она в глубине души понимала, что проиграет в этом прыжке. Но когда её руки сомкнулись на грудной клетке Суми, и они вместе покатились по траве… В тот момент она словно говорила с ним на одном языке. Он рычал и вырывался. Рычала и она, подминая его под себя своим телом. Его гнев отражался в ней и бил по восприятию животного. Каким-то чудом ей удалось схватить его за загривок и прижать к земле, нависая сверху.
Она знала, что ему нужно, чувствовала это. Они два зверя в его образе мыслей. Он уже ощущал себя главным и совсем скоро попытался бы сделать нечто подобное с самой Йолинь. У стаи должен быть вожак — он или она, вот что было главное. И сейчас она делила с ним этот образ мыслей. Удерживая его голову, она рычала словно дикий зверь, давя его ощущением собственной силы духа, силы её характера. Она — принцесса дома Мэ, выросшая среди таких тварей, что обычный хищник покажется беззубым котенком, и выжившая в этом котле. И сейчас она показывала всю силу своей воли, несокрушимой твердыни её внутреннего стержня.
Она больше не злилась, подавив отголоски агрессии животного. Всего лишь успокаивала его и дожимала, повторяя, что люди это не еда. Удерживала его, пока что-то словно бы не щелкнуло внутри животного, и он не заскулил, расслабляясь в её руках. Она почувствовала его признание и тут же ослабила хватку, уже нежно касаясь его головы и сменяя эмоции на те, что на самом деле испытывала к нему.
— Твою мать, — устало прохрипели откуда-то со стороны.
И только сейчас женщина обратила внимание на мужчину, что на дрожащих ногах оседал на землю.
— Ну ты на хрен даешь, — сплюнул он.
Почувствовав, что может отпустить Суми, она поднялась на нетвердых ногах и направилась в сторону уже сидевшего на земле мужчины.
— Как Вы? — спросила она, внимательно следя за собеседником.
Суми легко поднялся на ноги и теперь держался позади неё, не рискуя выходить вперед, пока ему это не позволит она.
— Я то? — пыхтя, словно пробежал несколько сотен метров, спросил мужчина. — Хреново, — припечатал он. — Кто ты мать твою такая? Хоть знаешь, что за тварь у твоих ног?
Не к месту вспомнились слова Рика о том, что теперь она несет ответственность за действия Суми. Что если этот мужчина расскажет о том, что он едва не напал на него? Останется ли тогда её друг с ней? Не убьет ли его Рик или его люди?
Руки невольно сжались в кулаки, а внутри подняла голову та, что, казалось, разбилась на мелкие осколки. 'Он — проблема. Люди не умеют быть благодарными. Он может навредить тебе и Суми. Зачем ты помешала своей Искре, сейчас бы не было проблем. Сейчас бы вы просто развернулись и ушли, и никто бы ничего не узнал', — шептало её прошлое, против воли самой Йолинь привлекая к себе внимание.
Решительно тряхнув головой, отгоняя непрошенные мысли, она приблизилась к человеку и опустилась на колени перед ним так, что их глаза теперь были на одном уровне.
— Послушайте, — против воли в её голосе появились умоляющие нотки, — Вы все неправильно поняли. Он не хотел на вас нападать. Он только учится жить с людьми, и дается ему это нелегко. Я прошу Вас, — прерывисто
