Конечно, на севере могло быть все иначе, и Рик никогда бы не поступил так с собственным ребенком. Но страхи и понимание мира, впитанное ещё в детстве, отпускают нас порой куда сложнее, чем то, что мы познаем уже будучи взрослыми. Вот, и Йолинь, ни за что бы на месте такой, как Марсия, не сказала бы о своей беременности от обличенного властью человека во всеуслышание! Никогда! Должно быть, ей стоило бы сейчас ревновать? Она ведь не отрицала очевидного. Новость о том, что другая ждет ребенка от того, кого она… кто так сильно ей… Она и сама не могла закончить эту мысль, но жгучее чувство обиды уже оплело сердце.
Раздумывая над собственными чувствами, она не сразу услышала приближающиеся тяжелые мужские шаги, а дальше все происходящее показалось ей и вовсе сценой из потусторонней реальности: зло поджав губы и посмотрев на Йолинь, Марсия, с силой ударив себя открытой ладонью по лицу, истерично вскрикнула:
— Не надо!
И пошатнувшись, полетела вниз.
Всего пять ступеней.
Но Йолинь казалось, что это падение длится и длится… Она молчаливо смотрела на женщину и не могла вымолвить ни звука. Сверху только-только послышались торопливые шаги, а восприятие уже обжег чужой, но такой знакомый гнев, а по залу разнеслось:
— Что ты сделала?!
'Как забавно', — думалось ей, — 'вместо ожидаемого смятения или желания все объяснить, накатила глубокая и непроницаемая апатия', — когда Рик бегом пронесся мимо неё проверить самочувствие Марсии.
Ещё несколько лет назад она бы сама поступила примерно так, как сделала эта женщина. Но, конечно, подобная расправа была бы не в её стиле. Она бы никогда не повела себя так грубо и недальновидно, да и результат был бы стопроцентный. 'Что это за нелепое падение с пяти ступенек? Да ещё более всего напоминающее переваливание пьяной панды. Смех, да и только… '
Правда, смешным это находила, пожалуй, только она. Потому, как подбежав к распластавшейся на полу северянке, отчаянно стонущей и плачущей, Рик обжег принцессу гневным взглядом.
— Что тут произошло? — лишь предложение было построено, как вопрос, но произнесено с явной обличающей интонацией.
— Разве не понятно? — тихо ответила она, не собираясь ни перед кем оправдываться ('Зачем? Ведь он все решил. Решил и уверен в своем решении'. Она чувствовала это), — Женщина упала.
— Она толкнула меня! — истерично взвыла Марсия. — Ударила и толкнула! Она хотела убить меня и дитя, что я ношу под сердцем!
— Это так? — неожиданно затаив дыхание, с какой-то отчаянной надеждой в голосе спросил он.
— Нет, — коротко ответила она, не оправдываясь и не пытаясь хоть как-то доказать свои слова.
Мужчина лишь сурово поджал губы, легко подхватил все ещё стонущую женщину на руки и, поднявшись уже вместе с ней, скупо бросил Йолинь:
— Дождитесь меня в нашей комнате.
После чего решительно повернулся к Йолинь спиной и направился прочь.
Принцесса осталась одна. На широкой лестнице, погруженной в ночной полумрак, она смотрела им вслед и думала о том, что вообще она забыла на этой территории чужого счастья?! Если бы она почувствовала хотя бы малейшую угрозу её счастью и нерожденному ребенку от любимой женщины, она бы нашла способ уничтожить её любыми средствами. Удалить помеху. Она была помехой.
* * *Широкие шаги эхом отражались от стен коридора. Женщина в руках мужчины уже не охала и не стонала, лишь временами жалобно поскуливала. Состояние её организма не внушало ему опасений, почему тогда он решил унести её именно на руках? Должно быть, тому была всего одна причина — у него лопнуло терпение.
Странное дело, но когда речь заходила о женщинах и его возможном гневе в их сторону, то он не позволял себе ни грубых слов, ни скандалов, ни тем более вспышек агрессии. Он просто вычеркивал такую женщину из своей жизни раз и навсегда.
— Рик, — в очередной раз всхлипнула женщина, уткнувшись носом в его грудь. — Я правда не понимаю, почему она так поступила?! Я так испугалась… Боги, я подумала, что наш ребенок может пострадать, — на грани срыва всхлипнула она.
— Зато мне все предельно ясно, — сквозь сжатые губы, процедил он, уверенно двигаясь в направлении спальни, которую занимала Марсия на протяжении последних лет.
— Что ты с ней сделаешь? — сквозь слезы зло поинтересовалась она.
— То, что мне давно следовало сделать.
— Да? — при этом сдавленно усмехнувшись так, чтобы мужчина, на руках которого она находилась, ничего не смог заметить.
— Да, — решительно распахнув дверь в её спальню, сказал он.
Он аккуратно положил её на кровать и тут же отошел на шаг назад. Марсия смотрела на него так, словно все беды мира обрушились на неё в единый миг. Взгляд, полный слез и боли, должен был непременно найти отклик в мужском сердце.
— Сегодня же ты покинешь мой дом, — сухо произнес Рик.
И не было в его голосе ни гнева, ни раздражения. Простая констатация факта и непоколебимая решимость.
— Но как же?! — воскликнула, не ожидавшая таких слов, женщина, немедленно вскакивая с кровати. — Ты не можешь так с нами поступить, — её ладонь с вызовом коснулась живота. — Я попросила тебя о пристанище! Ты дал согласие! Ты обязан позаботиться о нас! Ты…
— Я принял решение, спора не будет, — он и правда не собирался спорить с ней, в его понимании она уже не была той, перед которой он должен был иметь обязательства. — Ты ждешь ребенка от другого мужчины. У тебя есть и дом, и деньги, на которые ты сможешь безбедно жить. То, что ты сделала сегодня…
— Но это не я! Она толкнула меня! Неужели ты думаешь, я стала бы так рисковать…?
— Нет, конечно. Я так не думаю. Ведь и риска не было, — покачал он головой. — Марсия, ты молодая женщина, но слишком молодая, чтобы понимать, как правильно обвести вокруг пальца мужчину избранного энергией Сердца. На этом разговор окончен. Собирайся, я пришлю людей, которые помогут тебе.
Какое-то время она просто смотрела на него блестевшими от слез глазами, в которых были уже настоящие слезы. Но уже всего через какое-то мгновение она не могла себя сдержать и, словно утопающий, хваталась за любые средства, лишь бы удержаться, не отпустить!
— Я всем расскажу, как она поступила со мной! Север едва простил ей содеянное, а уж очередную попытку убийства беременной женщины не простит никогда!
Рик посмотрел на нее, не скрывая досады во взгляде.
— Лучше бы тебе этого не делать. Твоё враньё я сделаю достоянием всего Грозового Перевала, ты должна запомнить это.
— Я покончу с собой! — в отчаянье выкрикнула она, когда он, более не обращая внимания на её слёзы, направился к двери.
Рик остановился на миг, даже не обернувшись, и сказал то, чего женщина никак не ожидала услышать:
— Твои решения — не моя ответственность.
* * *Комната, погруженная в ночной полумрак, развеваемый
