В дверь раздался звонок. Он что, разгильдяй, ещё и ключи потерял, пронеслось у неё в голове, ну я ему сейчас выскажу своё «Фэ». Анфиса Петровна резко распахнула двери, и на полу слове прервала почти уже сорвавшуюся с её губ тираду. На пороге стоял не сын, а племянник двоюродной сестры, Пётр Щука в военной форме. Он после военного училища стал кадровым военным, и форма очень была ему к лицу.
- Здравствуйте дорогая Анфиса Петровна, а я вот к вам решил зайти, меня на неделю в ваш город направили, в командировку, так мама сказала, что у вас можно будет остановиться. Не стесню я вас?
- Конечно же нет, Петенька, давай проходи, будь как дома. Сейчас я тебя накормлю, только вот в магазин сбегаю … .
Часть десятая.
Елена, приготовившись для похода на смотрины, занималась разной домашней работой и с нетерпением поглядывала на часы. Господи. До восемнадцати часов ещё такая куча времени и тянется оно словно «Бубль Гум» на зубах. Чем бы ещё занять время? А если? Позвоню-ка я сейчас подруге, и узнаю, как у неё там дела. Вот время и скоротаю.
- Дусенька, это я. Ну как там у тебя дела с твоим спасённым?
- Какие дела, слабый он пока, вон как утром не поевши снова прилёг, так, так и спит ещё. Сейчас будить буду, ну и кормить. С голодухи-то, как такому худому на поправку идти?
- Слушай Дусь. А ты того?
- Чего, того Лен?
- Ай, вечно до тебя доходит как до утки на восьмые сутки. Ты кума, давай быстро боевой раскрас сделай, приоденься покрасивше. Или ты опять … в одном старом домашнем халатике по дому шлёндраешь? С ума девка не сходи. Сама судьба тебе мужика ниспослала. А ты его что, спугнуть хочешь? Немедленно прими должный вид. Дусь? Ну, хотя бы платье надень. Ну, то, в сиреневый горошек. Ты в нём такая красивая. Для меня, а?
- Ладно. Уговорила. Сейчас пойду, найду его и одену. Главное сейчас, не забыть напомнить ему, чтобы он матери позвонил. Так что пока, вон он вроде бы уже просыпается.
Роман чуть повернул тяжелую голову и сквозь щёлочки век окинул комнату. Тазик с его мокрым барахлом с лавки исчез, на столе появилась в синих цветах новая клеёнка и тарелки. Он перевёл взгляд на шифоньер, дверь его загораживала владелицу, которая в этот момент явно переодевалась. Из-за створки мелькали части рук и платья, Роман перевёл взгляд дальше, на зеркало трельяжа и в правой его половинке он вдруг увидел всё то, что пыталась спрятать от мужских глаз женщина. Она же вроде называла себя … Даша … или Дуня … нет, она Дуся. Да, точно Дуся. А она очень даже ничего. Та между тем оправила подол, обвела пальчиками поясок на талии, и думая, что её никто не видит, поправила в перекосившемся лифчике свои полные груди. Да-а, а она … она точно красивая. Ну и что, то она слегка полновата, это вовсе её не портит, а наоборот придаёт ей какой-то свой особый шарм и миловидность образу. И судя по её фигуре и лицу, она вовсе не старая. Ей … от силы лет двадцать три или двадцать пять. Не более.
Он повернулся, кровать скрипнула, Дуся выглянула, и посмотрев на проснувшегося, закрыла створку шифоньера ключиком. Ещё раз поправив платье она шагнула к нему.
- Ну, давай сначала всё же познакомимся. Кто же ты такой, утопленник? Не Вася из сказки?
- Нет. Я Роман. Роман Глебов.
- А я, если помнишь, Дуся. Дуся Синицина. Вот и познакомились.
- А почему это, я утопленник? Я ничего такого совсем не помню. Я что, тонул?
- Тонул Рома, ещё как тонул. Пуховик ты свой утопил, и слава богу, что снять успел. Утянул бы он тебя своим весом под лёд. Так в рубашке и штанах я тебя бельевой верёвкой на берег и вытянула.
- А сюда кто меня принёс?
- Эх, милый, так я же и принесла. Вот этими самыми ручками. Сама раздела, сама растёрла, да и согрела ночью, получается тоже сама.
- Спасибо тебе огромное за спасение.
- Из спасибо шубу не сошьёшь, а вот просьбочку одну мою я тебя … наверно исполнить всё же попрошу. Потом.
- Да я на всё готов. Обещаю исполнить всё что ни попросишь. Слово даю!
- Хорошо. Приняла я твоё обещание к сведению. Теперь вот что, Рома, тебе надо обязательно поесть, но сначала давай-ка я тебя переодену. Эта рубашка уже пропотела вся. Сейчас я найду тебе другую, скажем такую вот. Что, не нравится, опять женская? Понимаешь какая штука, я твои вещи прополоскала и замочила, состирать пока не успела. Так что ничего больше мужского в моём доме и нет. А вот стесняться меня … тебе уже поздно, я ещё вчера тебя голого, когда водкой растирала, всего-всего видела. И ничего такого особенного в тебе Рома нет, всё у тебя как у многих мужчин, как на рисунках в атласе анатомии. Давай-ка лучше потихоньку сядь, чтобы голова не кружилась, и подними руки.
Дуся откинула одеяло, помогла Роману спустить ноги и стянула с него розовую ночную рубашку.
- Погоди, давай-ка я тебя влажной салфеткой сначала оботру. Помыться бы тебе надо, да у меня ванны нет, вернее есть, но готовить её долго. Надо воду таскать и дровами греть. Я сама-то каждый день под душем на работе моюсь, а дома ещё и из ведра на улице обливаюсь. Кстати, потому и простуды не боюсь. Вот и порядок. Теперь вот эту рубашку давай наденем, руки подними. Она у меня совсем новая, сейчас бирку оторву, девчонки в прошлом году подарили, но мне оказалась мала. А вот тебе … гляди-ка в самый раз. И не стесняйся ты её. Это обычная одежда для сна и дома. До революции все культурные люди в таких дома и ходили, и спали. И
