<p>
Вторая сторона зеркала.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Глава 1.</p>
<p>
</p>
<p>
Василий откинулся, соскользнул со вспотевшего под ним Танькиного тела и улёгся рядом. Класс, как всё таки здорово иметь под собой не тощее девчоночье тело с выпирающими рёбрами и твёрдыми тазовыми костями как у кладовщицы их цеха Верки, а полненькую Таньку. Есть у неё и что погладить, и за что подержаться, да и в губы поцеловать приятно. Шея хоть и слегка пухловата, но всё же голова девушки на ней держится высоко. Настоящая русская крестьянская или скорее купеческая стать.</p>
<p>
Хорошо то оно хорошо, но время подпирает. В лежащем на тумбочке телефоне запиликал будильник исполняя песенку про Барабанщика в исполнении Пугачевой. Василий ещё раз приник к Танькиной груди и поцеловав её прелести, по хозяйски слегка провёл ладошкой по женскому животу.</p>
<p>
- Рыбка моя, подъём, уже время собираться на работу. Нас ждут великие дела. Тебя на ниве офисного работника, меня цех и куча узбеков, узких специалистов по сбору диванов и прочей мебели.</p>
<p>
- Слушаю и повинуюсь мой падишах, - ответил мне мягкий и немного низкий голос моей девушки. </p>
<p>
Татьяна встала и широко раскрыв руки, потянулась проснувшейся кошкой, ночью урвавшей свою долю удовольствия от встречи с котом. Блин, всё же хороша зараза, подумал Василий. С одной стороны то, что Татьяна никогда не стеснялась своей наготы было приятно, а вот с другой Василия всегда подспудно колола мысль, что он у Татьяны не первый и даже не пятый, и скорее всего отнюдь не последний. Почему? А пробовал Василий несколько раз подбросить ей мысль о кольце и свадьбе, и обломился. Она всегда находила отмазку, для того чтобы уйти от этой темы. Спать с Василием Татьяне нравилось, но вот стать ему верной женой, похоже, такая мысль никак не грела. Возможно, вскоре разбегутся их дорожки, но пока, её тело он получает полной мерой.</p>
<p>
Выйдя из ванной, Василий запустил туда девушку уже успевшую заправить кровать и поставить чайник, и стал доставать из холодильника колбасу, хлеб и сыр для бутербродов. Ладно, что будет, то будет, а пока жизнь даёт им обоим то, что хочется.</p>
<p>
- Вась, у меня сегодня начальство на работу явится поздно, оно пока из командировки в самолёте летит, так что ты высади меня в центре. Я к дяде Осе зайду, может деньжат племяннице подкинет с барского плеча? Осень на носу, а у меня сапожки менять пора, да и шапку новую присмотреть пора.</p>
<p>
Мда, вот тебе паря и первая шпилька. Раз не можешь ты свою девушку одеть, так подвинься. Любовь любовью, а удовлетворить её насущные потребности, в шмотках, ты не можешь. Цветочки и походы в кино это максимум после уплаты за съёмную квартиру и прочие личные надобности типа бензин и запчасти для твоего купленного в рассрочку выездного коня марки Калина.</p>
<p>
- Конечно, подвезу дорогая, родственники это святое, - кивнув Татьяне, уверил девушку я, и мысленно добавил, что потом мухой ломанусь на заправку и останется у меня до аванса, который маячит ещё через неделю, три тысячи деревянных. Как говорится – и ни в чём себе не отказывай. Вот так.</p>
<p>
Жизнь какая-то дурацкая пошла в конец. С одной стороны, возраст подпирает, мне уже тридцать два, пора жениться и заводить семью и детей. А с другой стороны у современных девушек на свадьбу и последующую жизнь уже есть планы, и не маленькие. И причем не просто о постройке крепкой семейной ячейки с детьми, а планы чисто материальные. Если не квартира, то дом-коттедж в пару этажей, плюс по машине каждому супругу и жизнь в стиле оторвись, ибо она у тебя одна! Вот и выходит, что в данную категорию я вовсе не вписываюсь. Тут нужна девица из тьму таракани, которой мои материальные возможности покажутся нормальными, и я буду светом в окошке. Или самому пойти в альфонсы к богатенькой бизнес леди у которой я стану приятным постельным дополнением. Но мысль об этом как-то не греет.</p>
<p>
Похоже, мысли материальны. Татьяна всю дорогу с сожалением смотрела на меня, и уже выходя из машины, вдруг утешающе выдала мне. - Не задалось сегодня у нас утро, ну ничего милый, и на нашей улице перевернётся грузовик с пряниками. Вечером приду и помогу тебе в себя придти. Пока любимый, не кисни.</p>
<p>
Она мягко захлопнула дверцу и прощально махнув мне рукой, пошла по тротуару в сторону новостроек. Я же включил поворотник, и чертыхаясь в душе, стартанул в сторону заправки, на ней цены вроде пока держались в доступном для меня диапазоне.</p>
<p>
Вот же зараза! Меня подрезала желтая мазда и тут же встала, надеясь, что я не успею затормозить, и толкну её в бампер. Но я успел остановиться, и её не задел. Нихрена у вас ребята не выйдет, я отлично знаю, чем кончаются подобные игры на дороге. Ищите дурака в другом месте. Поняв, что я не двинусь, ребятишки-подставщики двинулись дальше, а я оглянувшись стал перестраиваться в крайний левый ряд для поворота на кольцевую. Вот тут это всё и случилось.</p>
<p>
Едва я занял своё место в левом ряду и стал вместе со всеми медленно подъезжать к перекрёстку, как с прямого направления нарисовался огромный оранжевый Краз с полуприцепом. В кабине был виден водитель, который безвольной куклой просто лежал на руле машины. Было ясно, что не смотря на то, что он без сознания, его правая нога по-прежнему давит на педаль газа. Огромным носорогом Краз стремительно расталкивал легковую мелочь по сторонам, потихоньку смещаясь к середине дороги. Путь его теперь лежал уже на наш ряд. Япона мать, передний Ниссан вдруг с силой метнулся назад, смял в гармошку морду моей Калины и выдавив с пути машину соседа ушёл вправо. Моя же ласточка заглохла, и на все мои потуги завестись, движок никак не реагировал. Когда я поднял глаза, то увидел, как передняя часть Краза оторвавшись от асфальта на какое-то мгновение, тёмной глыбой нависла над моей кабиной и вдруг стала стремительно опускаться вниз. Понимая, что не успеваю, я быстрее желая выскочить из кабины, стал судорожно дёргать и отстёгивать ремень безопасности, но не успел. Заскрипела сминаемая кучей грубого железа крыша моей ласточки ... и на меня опустилась темнота.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Глава 2. </p>
<p>
Первое что я услышал, очнувшись в темноте, это был плач женщины. Плач этот был особый, так плачут не с обиды или после ссоры. Он был горький. По ком это она так надрывается, подумал я. Умер кто? И главное, где я? Темнота была уж не совсем, была чтобы полная, часть её была серой. Наверно это был свет луны
