Глава 29
Все, что имеет начало, имеет и конец. Хотя некоторые могут возразить, мол, зачастую именно конец и есть начало чего-то нового. Другой истории, которую мы не узнаем. Может быть, все очень может быть.
Ворота донжона распахнулись и внутрь почти вбежал Балор. Новые Инструкторские доспехи сидели на нем, как влитые. Мне даже завидно стало. Свою броню я не носил. Не нравилась она.
– Седьмой, пляши, – задорно поднял Брат руку с пергаментом.
– Я думал, что с Агонететом принято разговаривать немного по-другому, – хмуро отозвался я.
– Какой ты скучный стал после инициации, – глаза Балора лучились радостью.
– Зато ты очень веселый.
– Агонетет прав, – подал голос Драйк, – обычному Вратарю стоит общаться более подобающе с Вратарем Вратарей.
Нет, решительно все смешалось в замке Седьмого. Добряк, вопреки своему прозвищу, стал ворчать, точно в его матрицу вселился дух прошлого правителя Ядра. Балор напротив, повеселел до невозможности, его даже приходилось немного осаживать, а то чего доброго откроет тут клуб Stand Up на добровольных началах. Что и говорить, иномирцы очень сильно изменили всех нас.
– Брат, поздно учить старую собаку новым трюкам, – примирительно сказал я. – Все ведь знают, что к Седьмому можно зайти просто так, без всяких регалий. А если тебе что-то не нравится, Драйк, то это не мои проблемы. Сам отказался от агонететства, теперь страдай. Но Балор, ты правда, хоть делай вид, что пытаешься соблюдать субординацию. И давай свою писульку.
Я мельком пробежался по пергаменту и удовлетворенно кивнул. С последней битвы за Вселенную прошло достаточно времени, чтобы делать какие-то выводы. По отчету Балора выходило, что те твари, которые остались в Атрайне, ослабели. Более сильные начали пожирать себе подобных, остальные просто гибли. Что не смогли сделать Вратари, сделало время. Как я и говорил, не всегда силу можно победить силой. Иногда достаточно просто немного подумать.
– Хорошо, но дозорных не снимать, – сказал я. – Мы должны быть полностью уверены в том, что у нас не осталось там ни одной твари.
Не успел я договорить, как в донжон ворвался Старший. Ну что за день такой? Колокольчик к вратам прицепить что ли? Нет, тогда это станет похоже на какую-то дешевую лавку.
Если Драйк был моим ближайшим помощником, так сказать, правой (и вновь отрощенной) рукой, то Ферукс работал «в поле». И, надо отметить, мне его деятельность в высшей степени нравилась. Был он той степени дотошности, которая порой необходима на руководящих постах. Все-таки прошлая жизнь оказывала на каждого из нас очень сильный отпечаток.
Ферукс спокойно прошествовал до трона, склонил одно колено и опустил голову. Просто образцовый Вратарь, что и говорить.
– Учись Балор, можешь даже зарисовать, в какой последовательности и что надо делать, – заметил я.
– Ага, ты потом сам же все и отменишь. Скажешь, что не выносишь официоза.
Я отмахнулся от него, хотя понимал, он прав. Ужасно спорить с существом, знающим тебя, как облупленного. Вот и приближай после этого Вратарей.
– Что там случилось, Брат? – спросил я Ферукса.
– Случилось? – деланно удивился он.
В последнее время среди Вратарей пошла мода на демонстративное иллюстрирование своих эмоций. Иногда даже тогда, когда этого особо не требовалось. Я, конечно, понимал, где собака порылась. Наверное, большинство Братьев пыталась брать пример с меня. И не у всех это выходило безукоризненно.
– Ничего не случилось, – продолжал Ферукс. – Просто все Вратари собрались, как ты и приказывал.
– Все? – переспросил я.
– Все, – ответил Брат, поняв, о чем его спрашивают.
– Пойдемте, друзья, а то у меня матрица скоро свихнется от этого склепа.
В бытии Агонетета определенно были свои плюсы. К примеру, мне даже слова никто не сказал за оскорбление чувств Вратарей, для которых донжон был вроде определенной святыни. К тому же, раньше правители Ядра обязательно надевали белоснежные доспехи. Но мне они не нравились. Тяжелые, слишком яркие, да к тому же я чувствовал, будто те с чужого плеча. Собственно, так и было. Поэтому теперь Агонетет ходил попросту в свободных одеждах и все равно по стати выделялся среди прочих Вратарей. И знаете что? Ничего. Никто даже не пикнул. Я решил, так тому и быть. Сейчас, например, сказал слово, все приняли его, как должное и вышли наружу. Вот что значит авторитет. Хотя, с другой стороны, сейчас все равно не совсем подобающее время для высказывания различным претензий. Нам предстояло ответственное мероприятие. Можно сказать, начало новой жизни.
Здесь были все Вратари. Да, нас осталось мало, крайне мало, но при всем при этом гораздо больше, чем могло бы быть.
– Братья! – начал я, но осекся, увидев Свет. Пришлось исправиться, – и сестры. Меня зовут Седьмой, если кто не знает. И я ваш Агонетет.
Веселый смех был мне ответом. Не эманации веселья, а обычный человеческий смех. Именно он ободрил меня, и я продолжил.
– Запомните сегодняшний день. Старые Вратари остались в прошлом, чтобы Ядро обрело Вратарей новых. Более мы не будем молчаливыми свидетелями чужого горя. Мы не будем функцией, молчаливыми истуканами, служащими обычными проводниками между миров. Мы не станем жертвовать собственными жизнями ради бесполезной защиты алтарей. Если вам угрожает опасность, уходите. В этом нет ничего постыдного.
– Ура Седьмому! – крикнул Троуг, но его быстро отпихали локтями назад, мол, не порть момент. И Брат осекся.
Остальные молчали. Несомненно, боялись, потому что привычный им мир рушился, однако решительно не возражали. И, конечно, я знал причину. Все дело заключалась в лидере. Во мне. Вратаре, которого обожали все жители Ядра. Да не сочтут меня хвастливым, но Седьмого боготворили. Кто знает, может, именно по этой причине Добряк и Ферукс, не сговариваясь, выдвинули мою кандидатуру на трон.
Сейчас в моих руках оказалась слишком большая власть. Судьба многих миров зависела от воли одного существа. И избранная мною политика могла определить развитие Вселенной на ближайшие годы.
Я все это осознавал. И понимал, что только решительность лидера, которому безоговорочно подчиняются все, может что-то изменить. Важно лишь, чтобы этот лидер действительно желал перемен и руководствоваться благими намерениями.
И именно таким был я. Скромный парень по кличке Седьмой, с головокружительной карьерной лестницей, ступени на которой казались на первый взгляд неприступными. И даже править вечно я не буду. Один, максимум два агонететстких срока. У меня же нет зависимости от власти. Об этом все знают.
При этом я не собирался строить Братьев и, как теперь выяснилось, Сестер. Любой Вратарь волен сам был выбирать, кем ему быть. В моем Ядре место найдется каждому.
– Именно сегодня мы продемонстрируем всему миру то, кем стали новые Вратари. Вы знаете, что грядет. Ну, – я обвел всех взглядом и еще раз улыбнулся, – если нет больше вопросов. В общем, цели
