- Сколько мне осталось, милая? - спросил я, еле слышно. Я первый раз назвал ее милой, а чего стесняться, все равно помирать. Но Кейси расслышала слабый шепот умирающего и впилась мне в губы таким страстным поцелуем, что я чуть не задохнулся.
- Ты будешь жить долго, милый, - нежно сказала она, дав мне, возможность всплыть на поверхность и глотнуть воздуха, - Очень долго, потому, что любого кто захочет тебя убить, я сама просто разорву на части голыми руками.
- А как же это? – я показал руками на живот.
- Не волнуйся! Все залечено. - спокойно сказала она, - Там и дел было немного: разрыв селезенки, отрыв печени, обширное внутреннее кровотечение и глисты, целая колония.
- А глисты, откуда? – я вскочил с кровати, - Откуда глисты могли взяться? Да еще целая колония?
- Ничего удивительного. - пожала плечами Кейси, - Милый, ты что забыл где находишься? Ножны у Бармалеуса не простые, а заговоренные. Зацепит кого-нибудь ими случайно, извиниться, конечно, сразу, а через пару неделек глисты и сделают черное дело. Человек, которого он зацепил, раз и окочурился, а виноватых конечно никто искать не будет. Скажут, что покойник сам виноват, нечего было плохо просоленное сало молодого бронтозавра жрать, или недожаренной пещерной медвежатиной закусывать. Но успокойся, ты теперь практически здоров, не считая кариеса в нижнем правом глазном зубе, так что лежи спокойно, изображай смертельно больного.
Я лег на раскладушку и начал громко стонать, потом, поняв, что стон получается немного не тот, добавил в него трагизма. Удовлетворенный полученным результатом спросил:
- А где ты так лечить научилась? Тоже наверно Оксфорд с Кембриджем закончила?
- Откуда у бедной девушки такие деньги? – фыркнула Кейси, внимательно разглядывая банки на столе, - Я в Экспедиционный Корпус пошла, чтобы как раз денег на учебу заработать. А заговору, которым я тебя вылечила, меня научила бабка-повитуха из замка Пепина Короткого. Он для помощи роженицам применяется, ну и общий оздоровительный эффект тоже, конечно, налицо.
Я внимательно прислушался к своим ощущениям, схваток не наблюдалось, и на том спасибо.
- Тут мы с тобой похожи. – сказал я. – Я тоже в Ограниченный Контингент пошел, чтобы бабок побольше срубить.
- Порубить старушек? – удивилась Кейси, - За что?
- Это образное русское выражение. Срубить бабок – значит накосить капусты, то есть заработать денег. Понятно?
- Понятно. Какой у вас русских бесподобный язык! Там есть еще такие интересные выражения. Я их в Нью-Йорке, на Брайтон Бич слышала. – и Кейси открыв рот приготовившись их повторить.
- Не надо, не надо, - попросил я, - это древние русские магические заклинания. Мои предки использовали их против набегов кочевников. У врагов от этих слов кони дохли на бегу. Увидят дозорные в степи очередную орду, позовут дежурного волхва, выйдет он на крепостную стену, гаркнет «Волхвы не боятся могучих владык!» да как обложит всех по матери и всей орде крышка. Не то, что кони, кочевники с ног валились. Тут, конечно, ворота открывались, выбегали славные былинные богатыри разные Ильи Муромцы, да Алеши Поповичи и давай всех супостатов мечами шинковать. Так на этих словах Русь и держалась.
- Кони дохли? – Кейси была потрясена.
- Дохли, дохли, пока не привыкли, потом в каждой орде при табуне находился специальный толмач, который с детства жеребят потихоньку матом и откладывал, иммунитет прививал. Некоторые, слабенькие, конечно не выдерживали, дохли. Но естественный отбор свое взял, все стали матоустойчивые.
– Да, велик и могуч русский язык. А у нас никто не знает об этом эпизоде вашей богатой истории.
- Я думаю, знают, но молчат.- сказал я – У вас же пол Америки русских. Ты лучше скажи мне, что это за «Черная амальгама»? Я о ней вообще никогда не слышал.
Розовый шоколадный заяц одиноко стоял на столе среди банок и ржавых хирургических инструментов.
- Ты и не мог слышать, милый, - ответила Кейси, - этот корабль, как и его капитан известны совсем под другими именами. Ты знаешь его под названи…
Дверь открылась. Я дико и трагично застонал, вцепившись в руку своей невесты скрюченными пальцами человека, умирающего от бубонной чумы, в холерном отделении больницы, зараженной секретным штаммом сибирской язвы, вырвавшейся на свободу после незапланированного радиоактивного выброса с атомной электростанции, вызванного поворотом сибирских рек на Юг, при глобальном потеплении после падения второго Тунгусского метеорита.
Глава 12 О султане Каш-Каше Втором, чрезмерном увлечении стволовыми клетками, курсах лечебной реабилитации и пользе пустой стеклотары
- Как мучается этот несчастный, - сказал, качая головой, невысокий старичок в тюрбане и расшитом звездами восточном халате, вошедший в каюту вместе с капитаном и Марафтусом – Может высокочтимый капитан даст ему немного живой воды? Прошу меня простить, о летучие ковры моей души, но я думаю, что она, несомненно, есть у вас где-то в бутылях, а?
- О нет. высокочтимый Хаттаб, ибн Махмуд сын Саддама, - в один голос возразили капитан и Марафетус, - мы давно уже в пути. Испытали множество лишений, матросы моего экипажа были ранены неисчислимое количество раз, поэтому вода закончилась.
- А бутыли, бутыли где? Может, в них осталась хоть капля живительной влаги, о, амфоры моего сердца, - не унимался старичок, энергично тряся длинной белой бородой.
-Все разбились, был тяжелый бой. Прямое попадание шаровой молнии увеличенного радиуса действия. - с тяжелым вздохом сказал Марафетус.
- Что-то я не видел у вас больших разрушений, о, изумруды моих сомнений, - прищурился Хаттаб и характерным жестом взял себя за обшлага халата, в этих местах прилично затертого.
- Она была специально на живую воду натаскана, направленного действия, - пояснил капитан
Старичок, похоже, ответом не удовлетворился и закружил по каюте в поисках неизвестно чего. Я дико стонал, капитан, что-то тихо говорил Марафетусу, причем я отчетливо услышал слово «гад». А высокочтимый Хаттаб остановился перед Кейси, стоявшей с горестным лицом у моего изголовья, и впился беззастенчиво впился в нее взглядом.
- А это что за женщина с
