— И Вам спасибо. Здесь я нашла настоящих друзей, свою судьбу и скоро обрету покой.
— Удачи. Передавай привет Аларике. Скажи, что я загляну к ней на выходных.
— Обязательно.
Выйдя из кабинета и прикрыв дверь, я почувствовала такое облегчение, будто с души свалился камень. Я свободна! Передо мной открываются другие двери, и я просто обязана в них войти.
Медленно ступая по коридору и глядя по сторонам, я мысленно прощалась с этими стенами, желая им познать только удовольствия, без крови и боли. Пусть здешние цветочки только цветут в подтверждение своих званий. Пусть каждая из них пронесет свой крест и в конце обретет счастье. Даже Свеона, будь она не ладна!
Из мыслей меня внезапно вырвала цепкая хватка мужской руки. Схватив меня за руку, кто-то резко затащил меня в узкий дверной проем, и я оказалась в очень тесном чулане, заставленном ведрами, метлами и швабрами. Дверь захлопнулась, на потолке зажглась тусклая лампочка, осветив желтые глаза, напротив. Возвышаясь прямо передо мной и сбивчиво дыша мне в лицо, на меня смотрел Тар.
Глава 46
Нет, я определенно не перестану поражается его росту и крепости. Именно крепости. Глупо не признать, что от него хмель по венам разливался со скоростью звука, только…
— Не смотри на меня так, — буркнула я и опустила глаза, все же испытывая стыд.
Хотя за что?
В любви ему не клялась, себя на блюде не обещала и делала все ради своей цели. За что мне испытывать стыд? Я не понимала, а щеки все равно предательски аллели.
Еще это молчание. Оно затянулось, и только мое терпение треснуло, как широкая ладонь сдавила плечо, придавливая меня к стенке.
— Ну? Что? Говори, какая я шлюха. Я жду.
— Таша…
— Не ташкай. Знаю все, на лице твоем кошачьем написано. — С точкой я прикусила губу, чтобы не ляпнуть лишнего и не вышибить из себя самой слезу.
Хочу к Теру. Он моя валерьянка, а я его уставшая и нервная кошка. И я хочу покоя, во всех его смыслах, позах и возможностях.
— Таш-ш-ша, — прошипел он, как тогда, когда был котом, и в полумраке чулана подошел еще ближе, окончательно придавливая меня к стене. — Крошечка.
— Что? Что ты хочешь услышать?
— Что ты остановилась и все получилось. Твой папашка пойдет под суд, и Эли оставят с тобой. Она пойдет в школу как нормальный ребенок, будет видеться со своим ненаглядным Люцием по выходным, а ты…
— Что я?
— Останешься с нами. С Тером. Со мной. — Он зарылся носом в мои волосы, и глубоко втянул воздух. — Дай мне шанс, Таш.
— Зачем? Чтобы ты потом опять гулять пошел, блудливый кот? Нет уж, я устала и хочу остановиться.
— Об этом я и прошу. Все! Все, что я искал, нашел в тебе, и я обещаю — сможешь начистить мне уши и оттаскать за хвост, если я хотя бы посмотрю в сторону другой. Обещаю. Вот тебе мое ухо, веди куда хочешь. — Он поймал мою ладошку и честно прижал ее в своему лицу, пытаясь подцепить пальцы хотя бы к мочке.
— Слушай, Тар. Мы с тобой оба далеко не святые…
— Так в этом и суть! Это же идеально! Меня только от запаха твоего возбуждения на клочки разрывает. — Он опустился на колени и потерся лицом о мой живот, словно ласковый зверь. — Погладь меня, прошу, Таш.
Он опустил мою ладонь на свою рогатую макушку и сам провел ей рукой, отпуская, и чисто по инерции я провела пальцами по рисунку завитков на рогах. Он преданно замурчал, прижимаясь еще сильнее.
— Тар…
— Нет, не говори сейчас, крошечка. Я заслужу, обещаю. — Он просунул руку меж моих ног и опустил ладонь на ягодицу, забрасывая мою ногу к себе на плечо.
— Тар, перестань, прошу. Это неправильно!.. — Чувствуя, что дрожу, я замотала головой, но пальцами буквально впилась в его темные гладкие волосы.
— Что неправильно? Что я тебя любить хочу? Не говори глупостей.
— Нет, я и твой брат…
— Таша. — Он резко прижал меня за бедра к своему лицу, заставляя ощутить его горячее дыхание там, где его быть не должно в принципе. — Тер прекрасно понимает, что я не уйду. И тем, что ты меня отталкиваешь — только себя удовольствия лишаешь. Мы будем вместе. Ты, я и Тер. Успокойся и прими. И пока принимаешь, позволь твоему котику вылизать твою сладкую щелочку. — Последние слова он говорил уже не мне, а четко и конкретно обращаясь к ней самой, влюблено рассматривая то, что было видно под задравшейся тогой.
Довольная урчащая морда приблизилась, и я вздрогнула от жара, что прошелся по коже, пытаясь понять и переварить полученную информацию.
Я и братья.
Втроем.
Неожиданно даже для меня самой из горла вырвался облегченный стон, и, приняв это на свой счет, кот прижался губами к моей промежности и яростно, и сладко заработал языком, нагло закидывая и вторую мою ногу на свободное плечо.
О черт!
Под кожей прошелся такой разряд, что я, кажется, вскрикнула, а Тар, не унимаясь, лишь увеличит темп, словно пытаясь меня съесть языком и губами.
— Тар… — позвала я его на выдохе, прикрывая глаза.
— Да, крошечка?
— Ты серьезно? Втроем?
— Да-а, лучше и быть не может, верно, малышка? — ухмыльнулся он, будто уже давно прочитал мои мысли и знает меня лучше, чем я сама.
Ужасно, но он прав.
Прав от и до, о лучшем и мечтать нельзя. Мой нежный король и… этот подлый кот, который уже бессовестно подключил пальцы и трахал меня ими, вырывая сладкие, нетерпеливые стоны.
— М-мм… моя мокрая крошечка. Как же я долго ждал. Невероятно долго. Целую вечность, — прошептал он и вновь впился губами, не отпуская ни на секунду мое ватное и напряженное одновременно тело.
— Демоны тебя дери, Тар! — вскрикнула я и запрокинула руки наверх, хватаясь за полку, заставленную какой-то хозяйственной дребеденью, как за спасительную соломинку, но стоило пальцам коснуться опоры, как она исчезла, и я испуганно повалилась назад, не зная за что хвататься. И вцепилась в волосы Тара, который лишь громко и утробно рыкнул, принимая это на свой счет, сильнее вжимая свою голову между моих ног.
— Значит, все-таки победил, — не особо расстроено сказал мой король, и, оглядевшись, я с ужасом поняла, что мы в его доме. На болотах. И я лежу на его постели с его братом между раскинутых ног.
Мой король возвышался над нами, стоя у самой кровати, и кот-предатель лишь на мгновение оторвался от меня, чтобы проурчать:
— Конечно. Она же наша. Наша Таша, — сам себе улыбнулся он и вновь вернулся к своему занятию, пока я пыталась оторвать его наглую голову от себя, жалобно заскулив.
— Тер…
Казалось, меня от стыда сейчас на части порвет и мои останки сгорят позорным огнем, но Тер
