– Наклонись. Мне надо тебе что-то сказать, чтобы никто не слышал…
Драаг чуть наклонил голову, и ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы коснуться губами его уха.
– Если ты решишь присоединиться ко мне, повесь ножны кинжала на правом бедре, выходя на арену, а не на левом, как обычно. И поговори с Винтой, чтобы она договорилась с женщинами о молчании. Она тебе поможет.
Варг отстранился от нее, пытаясь заглянуть в глаза. Проклятая темнота! Он не понял, какого цвета они у нее. Светлые…
Ее ладонь на его шее прижалась к коже. Она была узкой и горячей, как если бы перед этим девушка держала руку над пламенем свечи. Гладиатор старался не делать лишних движений.
– Наклонись еще.
Он повиновался.
– Если сделаешь так, как я говорю, останешься жив. И будешь свободен.
Варг почувствовал ее дыхание. Она пахла яблоками, будто съела только что сочный плод. И было так странно слышать этот кисло-сладкий запах свежих фруктов в пропахшем мочой и потом помещении…
Девушка отстранилась от него и быстро направилась к решетке. Варг обернулся, провожая ее взглядом. Все жесты таинственной посетительницы были резки и плавны одновременно. Она не делала ни одного лишнего шага, как будто рассчитывала каждое, даже самое малейшее движение тела. Достала откуда-то из одежды странный предмет и открыла замок. К ней не торопясь потрусил гуляющий по арене лев. Чуть скрипнула дверь. Незнакомка протиснулась в узкую щелку и встала с другой стороны решетки. Зверь уткнулся носом ей в бедро, она погладила его по спутанной гриве.
– Варг!
Драаг вдруг потерял контроль над лицом. Он сделал движение, словно хотел отряхнуться, сбросить наваждение. Слегка пригнул голову… Его глаза превратились в две щелочки. Нет, это не были ни мираж, ни сон… Одним прыжком Варг оказался у железных прутьев, крепко взялся за них. Их лица были так близко, что он почувствовал движение воздуха от ее губ, когда она прошептала:
– Я оставляю дверь открытой, но вы не можете выйти. На арене полно диких зверей, а у вас нет оружия. Не трогайте калитку, чтобы не возбудить подозрения. Если кто-то попытается уйти сейчас, завтра все сорвется. Даже если спасется один, остальные погибнут. Да и сбежавшего, скорее всего, схватят и жестоко накажут. Цирк оцеплен солдатами. Оставайся здесь и никого не подпускай к двери, ее закроют утром. Делай, как я говорю, и следующим вечером ты будешь купаться в море. Захочешь – возглавишь армию мятежного Валласа. Все гладиаторы всего Вандервилля завтра получат свободу…
Повернулась и ушла, исчезнув в ночной тьме. Лев ушел с ней. Ее рука лежала на его загривке.
Варг просидел до рассвета, вглядываясь в пустоту коридора, ведущего на открытую арену. Луна скрылась за тучами, и остаток ночи непроглядная мгла окутывала цирк. Темнота сменилась розоватым туманом. Он не смыкал глаз. Рано утром, когда отогнали с арены животных, высокая фигура в темном плаще проскользнула к решетке.
Человек в железной маске на минуту замешкался, словно разглядывал сидящего со стороны подземелья, прежде чем просунуть руку и закрыть замок. И перед тем, как растаять в предрассветной дымке, оглянулся и снова вгляделся в Варга, блеснув темными глазами в прорезях шлема. Драаг не пошевельнулся, лишь проводил его взглядом…
К сидевшему подошел бородатый рыжий человек в рваной куртке. На половине лба расцвел огромный свежий синяк, скрывая глаз под нависшим веком.
– Ты не спал, – в его голосе звучало беспокойство. – Как же ты будешь биться?
– Я не устал, Дван, – Варг поднял голову, опершись затылком о стену. – Глаз видит?
– Видит… Как она мне вообще голову не проломила! Правду моя маменька с детства говорила, что у меня крепкие кости.
– Сможешь выйти на арену?
Дван пощупал голову, покрутил шеей.
– Конечно… смогу. Немного болит плечо, но, похоже, я легко отделался, по сравнению с остальными.
Варг насупил брови.
– Ты поговорил с женщинами?
– Да. Винта клянется, что никто из них не расскажет, что здесь произошло. Мол, гладиаторы просто жестоко побились, не поделив девок.
Он удовлетворенно кивнул, встал и прошел вглубь камеры. Бойцы сидели у стен, кто вытянув ноги, кто на корточках. К запахам человеческих испражнений и пота добавился запах свежей крови. На подстилке у стены лежал поверженный гигант, его глаза были открыты. Услышав приближающиеся шаги Варга, чернокожий повернул к нему голову. Блеснули белки и зубы, когда он спросил:
– Что это было? Магия?
– Я не верю в магию… Что это было? Искусство, которого никто из нас никогда не видел. А впрочем… я не знаю. Ты сможешь выйти на арену?
- Нет. Во всем теле слабость. Я не могу держать спину ровно, когда сижу.
Лежащий титан закрыл глаза и замер. Со стороны коридора раздался шум, затем звук отворяемого замка. В камеру вошла группа солдат во главе с начальником охраны цирка. За долгие годы службы Ивар привык к своим подопечным и стал даже симпатизировать гладиаторам. Он стольких проводил на смерть, стольких вынес с арены… О выживших заботился, тяжело раненным помогал уйти из жизни. Некоторые оставались живы многие годы: Варг, Дван, Эрик, Ван, Эрда… Сейчас Эрда недвижим.
Чернокожий не шевелился, лишь тихо подымалась и опускалась могучая грудь.
– Он не может сегодня сражаться, – сказал Варг.
– Именно сегодня он должен был биться! – начальник стражи не скрывал раздражения. – Как вы могли подраться до такой степени? И из-за кого? Из-за шлюх!
– Бойцы сами решают, какую женщину взять. В этот раз возникли разногласия.
Ивар посмотрел на Варга внимательно.
– Ты знаешь, я бы хотел иметь такого друга, как ты. Иногда мне кажется, что ты мне друг. Здесь что-то не так… Что-то не сходится в вашей истории.
Варг изобразил тень улыбки на лице: не губы раздвинулись, а слегка расслабились мышцы у висков.
– Ивар, друзья встречаются за столом и прогуливаются. То, что у нас случаются доверительные моменты или мы разговариваем ночи напролет, не заменит совместных ужинов и проведенной охоты. Мы по разные стороны решетки. У тебя в кармане ключи от всех замков. А я… я заперт в каменном мешке. И даже когда я могу выйти, на меня обращены пики и мечи. Мы не можем быть друзьями.
Ивар поднял брови и прикрыл веки.
– Я знаю, знаю… Знаю, что рано или поздно ты умрешь. И некому мне будет рассказать про Марту и детей, когда я буду дежурить у вас ночами. И никто мне больше не посоветует такого, как ты. Мне будет не хватать наших разговоров… Мне будет очень тебя жаль…
– И, тем не менее, ты ведь никогда не откроешь дверь и не выпустишь меня? – виски Варга напряглись, и тень улыбки исчезла.
Ивар не ответил или не успел ответить. Раздался шум марширующего отряда, и в камеру вступили новые латники.
