Лагерь успели поставить посуху, но едва установили шатер и натянули тент, как снова заморосило. И вновь сначала робко, неохотно, а затем ударил гром, и полило как из ушата. И вдруг снова все кончилось. Весь вечер отряд, сбившись вокруг огня, пытался просушить вещи и отогреться. Но вскоре опять начало моросить. Ничего больше не оставалось, как забиться в шатер и ждать. Дождь лил до самого утра.
20-2.
20.
Следующий день принес облегчение: вновь светило солнце, хотя для этого лучам приходилось пробиваться через дырявое покрывало облаков василькового цвета. Тропинка уходила все дальше в горы с крутым набором высоты. Местами идти становилось совсем трудно. Пропасти сменялись крутыми острыми камнями, которые то и дело уступали место бойким речушкам. Группа шла вдоль склона по тропе Ар-Го, названной Арлазаром самой легкой частью пути. И без того редкие деревья постепенно исчезали, уступая место низкорослому колючему кустарнику, а сочная трава становилась жесткой и тусклой. Но зато открывался сумасшедший вид на две высокие убеленные горы, теряющиеся в низких облаках.
— Пики Ар-Унго! — воскликнул Арлазар. — Это наша цель. Сейчас не видно, но там, дальше, четыре вершины — Четырехглавый Колосс. Высота каждой потрясает. Я считаю, что они выше восьми тысяч шагов. Надеюсь, что облака отступят и хоть на пару минут покажут нам всю мощь и красоту Аргоссов.
Никто не ответил. Отряд без устали шел вперед, позволяя себе лишь легкие привалы. Воздух становился все стылее, а тропа, то теряясь среди камней, то появляясь вновь, кружилась между скал, речушек и крутых обрывов. Осознание того, что тут невозможно пройти без проводника, четко отпечатывалось в мозгу каждого из путников. Тут так легко было заплутать меж однообразных камней и кружить, кружить, кружить, рискуя сгинуть среди мертвых глубоких трещин.
Через день Арлазар вывел отряд к морене ледника Ар-Ун, который сползал со склонов Ар-Унго. Странники двинулись дальше вдоль этого ледника, самого большого из известных зверовщику. И этот путь не менялся на протяжении всего четвертого дня перехода, когда тропа выбежала к ряду высокогорных озер, над которыми угрюмым, молчаливым гигантом нависала гора. Озера, прозрачные и чистые в полном безветрии, поражали красотой. Даже скованные со всех сторон грубым камнем, они страстно манили к себе, словно упрашивая остаться на этих скалистых берегах навечно. Арлазар повел группу по берегам, не думая останавливаться. Ратибор уже начал взволнованно поглядывать на попутчиков, которые без слов, молча двигались вперед, несмотря на стремительно сгущающиеся сумерки. Ему показалось, что Арлазар решил продолжать движение и ночью, но в тот самый момент, когда он уже раскрыл было рот, чтобы задать тревоживший его вопрос, зверовщик сказал:
— Закладка недалеко. Остановимся там. До полной темноты еще две четверти часа, должны успеть. Могу поздравить всех: мы вышли к Ар-Унго и послезавтра начнем переход через гору. Завтра дневка. Будем снова отдыхать.
Остатков света едва хватило, чтобы поставить лагерь. А сухая закладка дров пришлась как нельзя кстати. Большой костер разогнал черную темень, которая может быть только в горах. На ужин в этот раз было густое варево из бобов и вяленого мяса. Кроме того, Ратибор снова приготовил чай, от которого никто не отказался. Стояла необычайная тишина, как бывает только на высоте, в полнейшем безветрии. Изредка было слышно, как в озере плещется крупная рыба.
— Звезд нет, — заметил Арлазар так спокойно, словно говорил «Кушать подано».
— Наверное, так и должно быть, — ответил ходящий. — Когда План гибнет, в первую очередь это видно в вышине.
— Ты уже видел такое? — Арлазар ухватился за ответ Кйорта, ибо это был первый раз, когда тот заговорил о гибели Плана, с того самого момента, когда произнес страшные слова: «Эллоаро был прав».
— Нет, — ходящий снова достал арре и стал вертеть в руках желтую кость, — звезд там не было никогда. Там все было иначе. Для каждого Мира все индивидуально. Единственное, что всегда совпадает, — это пустулы и черный плющ. Я видел и то и то.
— Так что же будет теперь? — Амарис подсела ближе к йерро, заглядывая тому прямо в глаза.
— Я думал, вы мне ответите. Ведь это вы меня ведете к вашему, который, равно как и Криз-Агол, видно, знает об этом больше. Кто он такой, кстати?
— Ты опять за свое? — Амарис вздохнула. — Мы не знаем, зачем ты Эртаи.
— Пусть так, — ходящий спрятал арре. — Но, видно, без меня ему не обойтись.
— Может, он знает, как ты можешь помочь? — предположил Арлазар.
— Это удивительно, — усмехнулся Кйорт. — Я уже сделал все, что мог, — изгнал Эллоаро, но и это не предотвратит неизбежного. Так что я сам не ведаю, чем могу еще быть полезен в такой ситуации, а ваш Молот, думаешь, знает?
Никто не ответил. Лишь через несколько минут Арлазар произнес:
— Поздно уже, давайте ложиться спать. Я первый подежурю.
Спорить никто не стал. Ночь была тихой, даже слишком, а вот при первых лучах солнца Хигло вдруг засеменил на месте и, подергивая головой, заржал. Кйорт вскочил, обнажая аарк, мигом позже рядом с ним стоял Арлазар.
— Что-то почувствовал? — спросил зверовщик.
— Хигло волнуется, — быстро прошептал ходящий. — Но я ничего не вижу.
— Да и я тоже, — Арлазар беспокойно оглядывался. — Может, он…
Зверовщик нахмурился и замер.
— Слышишь? — с досадой спросил он.
— Что именно?
— Ребята, что происходит? Вы не чувствуете? — Амарис выскользнула из шатра.
Кйорт и Арлазар вопросительно глянули на девушку.
— Земля дрожит.
— Проклятье, — выругался зверовщик. — Ах ты ж! Землетря…
Первый толчок оказался настолько сильным, что едва удалось устоять на ногах. За ним сразу последовал еще один. Сильнее.
— Это там!
Приходилось кричать. Арлазар указал в южном направлении.
— Это плохо? — ходящий придерживал Хигло, который стриг ушами и отплясывал замысловатый нервный танец.
— Да! Может быть еще как плохо, — зверовщик сделал паузу, пережидая
