Лес преображался прямо на глазах. Еще несколько дней назад он, серый, мрачный и озлобленный, только сбрасывал с ветвей мокрый снег, а сейчас уже тянулся вверх к теплым желтым солнечным лучам. Кйорт заметил и одинокую пока белку, лихо взлетающую по стволу, и множество птиц, перекрикивающих друг друга. Разглядел пьющего из большой лужи оленя. Солнцу радовалось все живое. Ходящий довольно выдохнул: если до вечера продержится такая погода, то это основательно убедит любого, что именно он избавил графство от ведьмы, тем более что оружие неверной у него в сумке. Кйорт был уверен, что епископ, в отличие от тугого викария, конечно, знает, что это не ведьмин кинжал. Но убедить его в том, что это жрецы призвали холода, труда не составит. Незачем рассказывать о Знаменосце и банши, потому как либо не поверят и нарекут лжецом, либо раскроют в нем чуждого, и снова придется драться.
Солнце уже уходило за горизонт, окрашивая верхушки деревьев, но на дороге в город по-прежнему царило радостное безумие. На полях люди недоверчиво, но с надеждой в глазах поглядывали на небо. Всадники гарцевали, прохожие добродушно махали на них руками и только смеялись, когда их обдавали брызгами из подсыхающих луж. Из торговых фургонов выглядывали счастливые лица ребятишек и стариков. Они подставляли ладони под все еще теплые вечерние лучи.
Все спешили в город до темноты. Как только солнце исчезнет за дальним холмом, быстро стемнеет, и ворота в Ортук закроются до утра. Ночевать за городской стеной, пусть даже погода наконец-то позволяет снять тяжелые теплые одежды и спрятать треухи и рукавицы до следующей зимы, никому не хотелось.
Ходящий не стал пробивать грудью коня себе дорогу во внезапно возникшей толчее перед воротами, когда они со скрипом и скрежетом стали закрываться, едва палящий глаз солнца скрылся за деревьями, и подъехал к стенам города одним из последних. Стража уже установила в железные скобы тяжелое бревно — засов, оставив открытой только узкую калитку справа. Кйорт спешился и двинулся к ней, ведя Хигло под уздцы. Караул преградил ему путь. Один из привратников вышел вперед, направив в грудь странника острие меча, а второй, подняв горящий факел повыше, нагло спросил:
— Кто такой? Куда?
В его глазах уставший, с измученным грязным лицом и спутавшимися волосами, в пропитанной кровью рубахе, ходящий был не более чем проходимцем или бродягой.
Кйорт устало выдохнул и достал из набедренной сумки грамоту:
— Я охотник на ведьм, вот мое разрешение на охоту.
С этими словами он протянул стражнику бумагу.
— Охотник? — караульный грамоту взял, но разворачивать не спешил. — Что-то ты не похож на охотника за ведьмой, скорее на бродяжку. Или на шпиона, который силой отнял эту бумагу у настоящего владельца. Откуда мне знать?
— Мое имя Кйорт Ларт, я охотник на ведьм. У тебя в руках мое разрешение местного епископата на охоту в здешних местах, — монотонно проговорил ходящий. — Это написано в грамоте.
Стражник продолжал молча вертеть в руках скрученную в трубку бумагу.
— Во имя человеколюбия, я ранен, мне нужно обработать раны и лечь. Не собираешься же ты держать меня за воротами до утра?
— Вообще-то это именно то, что я собирался сделать, — грубо отрезал привратник.
— В чем дело, солдат? — раздался голос за воротами.
— Капитан! Вот проходимец!
Стражник посторонился, пропуская вперед начальника ночного караула.
— Убеждает, что он охотник на ведьм. Но он в лохмотьях и без сопровождения. Наш Илур всегда так хорошо одевался и один никогда не ездил, — продолжал он говорить за спиной у вышедшего вперед высокого офицера в кирасе с серебряными арабесками по краю. — А этот бродяга грамоту, видать, украл или отнял…
Офицер повернулся вполоборота к солдату и взял у него факел. Колеблющийся рыжий свет осветил Кйорта.
— Бог мой! Ты что, совсем потерял остатки ума? — взревел офицер. — Отправляйся на кухню, будешь сегодня ночью таскать помои за городские стены!
— Но капитан! — стражник съежился. — Я же только…
— И в следующий караул тоже! — рявкнул гвардеец. — Пошел вон! Стой! Верни грамоту господину!
Офицер вырвал бумагу из рук ошалевшего солдата и учтиво протянул ее ходящему. Кйорт спрятал грамоту и улыбнулся:
— Рад, что попал на ваше дежурство, как и в тот день, когда мне удалось поймать Нарциллу. Надо признаться, я уже думал, что снова буду спать под звездами.
— Господин, простите этого осла, — офицер поклонился. — Меня зовут Лесли Камило. Вы можете звать просто Лесли. Капитан второго пехотного клина «Городских псов».
— Приятно снова увидеть тебя, Лесли, — Кйорт кивнул.
Капитан, поняв, что охотник устал и хочет поскорее попасть в город, посторонился и прокричал в темноту за воротами:
— Двое, ко мне!
За дверями послышался лязг легких доспехов и топот.
— Проводите господина в «Верхний город», — скомандовал он и пояснил Кйорту: — Это лучший постоялый двор в городе.
— Если можно, в часовенку, к отцу Волдорту, — тихо поправил офицера Кйорт.
— Слышали? Проводить господина, куда он попросит. И чтобы никаких задержек! Головой отвечаете!
Солдаты дважды стукнули левыми кулаками в железных перчатках по кирасам с негромким «ку-ум».
— Благодарю, — Кйорт дернул поводья и прошел в калитку.
— Господин, — капитан легонько дотронулся до руки ходящего, когда тот проходил мимо. — Я только хотел спросить…
Лесли выглядел смущенным и почувствовал, что краснеет, словно юнец.
— И вчера, и сегодня было солнце. Холод не вернулся ночью… я подумал… надолго ли?
Кйорт задержался и обернулся к капитану.
— Теперь все будет хорошо, — сказал он тихо, но решил, что его слова прозвучали совсем неискренне, и поправился: — С погодой теперь все будет как положено этому времени года.
Лесли просиял и доверительно прошептал:
— Я так и решил, что это, несомненно, ваших рук дело! Сколько я видел этих дутых охотников и викариев…
— Тише, капитан, — оборвал восторженные слова Кйорт и чуть слышно прошептал прямо в ухо: — Не думаю, что тебе хочется гореть на столбе за ересь. У стен есть уши, а тут, кроме стен, еще есть живые. Я сделал то, что у меня получается лучше всего,
