— Уверен, отец. Я безумно хочу домой. Настолько, что едва не поддался соблазну Знаменосца…
— Знаменосец! — Волдорт снова подался вперед, сверкнув глазами. — За своими личными желаниями ты забыл про него! Что он тут делал?
— А я почем знаю? — огрызнулся Кйорт. — Стану я еще водить беседу с ним. Удар аарка — и удачи у Нечистого.
— Ты убил его? — с неожиданной надеждой спросил священник.
— Нет, — прокряхтел йерро, — тут, за Кольцом, я могу лишь изгнать его.
— Ой ли, — недоверчиво сморщился Волдорт. — А Завершение?
— Завершение? — хмыкнул Кйорт, и его глаза блеснули. — Ни один ходящий в здравом уме никогда не станет делать этого, не находясь при смерти.
— Конечно, — священник кивнул, — помню: коль обнажил оружие — рази насмерть, бейся до конца в любой схватке.
— Ты запомнил? — Кйорт вздохнул и натянуто улыбнулся.
— Рассказывай все. Мы с тобой взялись не с того конца, а стоило начать с самого начала, — старик удобно устроился на стуле и приготовился слушать. — Начинай. Старайся не упустить ни малейшей детали. Понимаю, что ты устал, но, думаю, твой рассказ о том, что произошло, имеет куда бо́льшую важность, чем надписи на языке йерро на куске расплавленного серебра.
Кйорт возмущенно вспыхнул, но священник жестом его успокоил и повторил:
— Мы начали не с того конца. Рассказывай все с самого начала. С того момента, как мы расстались в последний раз.
[1] Человек (йеррук).
6.
6.
Когда Кйорт проснулся, на улице уже начало темнеть. Ходящий негромко позвал Волдорта. Ответом ему был лишь странный оживленный гул на улице, словно в разгар торгового дня, да размеренный стук сердец. От вчерашней усталости не осталось и следа: организм йерро обладает потрясающей способностью восстанавливать силы.
Рассудив, что, вероятнее всего, его друг сейчас на службе в соборе, охотник, поморщившись от все еще ноющих ран, встал и прошелся по дому. Дощатый пол приятно холодил босые ступни. Кйорт увидел большую, полную воды лохань с медными обручами и куском колючей грубой ткани рядом. Он с наслаждением умылся. Вытирая лицо и тело, еще раз прошелся по дому и заметил на столе старую книгу, одну из тех, что он давным-давно привозил Волдорту. Ходящий с любопытством подошел к ней: не стал бы просто так старик оставлять подобное на столь видном месте. Книга казалась ветхой. На светлой обложке черными чернилами старательно были выведены четыре слова. Однако Кйорт не знал этого языка. Он аккуратно, словно боясь, что книга рассыплется в труху от одного его касания, взял ее и открыл.
Книга была заполнена красивыми завитушками букв и словами, смысл которых был ему не понятен. Но привлекали внимание не надписи, а красочные, выполненные цветными чернилами четкие рисунки. Их было много, и все они сопровождались пояснениями на все том же непонятном языке. Тут были птицы, животные, твари морские и подземные гады, цветы, деревья. Кйорт догадался лишь только о том, что перед ним образцы татуировок. И тут он увидел среди страниц кусочек выступающей за край желтой бумаги — закладку, на которой было одно слово: «Волк». Ходящий открыл заложенную страницу. На ней, как и на большинстве страниц в этой книге, также были яркие иллюстрации. Кйорт присмотрелся и нашел еще четыре закладки. «Гидра», «Тигр», «Кархар», «Медведь», —почерк Волдорта на них он, конечно, узнал. Йерро не привык пропускать советы тех, кто мудрее, мимо ушей. А раз Волдорт хотел обратить его внимание именно на эти страницы, он обратит. Едва ли священник по простой прихоти или по обычному наитию потрудился оставить книгу, да еще с пометками, на видном месте. Скорее всего, он сделал какие-то далеко идущие выводы и таким образом решил поделиться ими. И книгу оставил, чтобы Кйорт, проснувшись, не терял времени, болтаясь по дому. Ходящий сел на скамью, зажег свечи и стал с интересом рассматривать изображения на этих страницах.
Свечи успели как следует залить подсвечник горючими слезами, когда раздался стук в дверь — легкий и почтительный. Кйорт отложил книгу, прикрыл ее куском тряпицы со стены, краем глаза глянул на прислоненный к стене в другом углу комнаты аарк и отворил. Слабая улыбка тронула его губы.
— Вот уж кого не ожидал тут увидеть, — произнес он. — Капитан! А отца Волдорта нет. Скорее всего…
— Добрый вечер, господин, — Лесли Камило также улыбнулся, стараясь немного ссутулиться, чтобы не смотреть на охотника сверху вниз. Ему казалось, это Кйорт должен был бы смотреть на него с высоты громадного роста. — Я знаю, что отец Волдорт сейчас занят в соборе. Именно он попросил меня зайти. Я с большой радостью согласился. Смена моя уже все равно закончилась, а мне хотелось быть полезным вам.
Кйорт посторонился, приглашая Лесли войти.
— Спасибо, — поблагодарил капитан, прошел в комнату и неловко остановился посередине.
— Да садись ты, — охотник указал на скамью. — И что же дальше?
Капитан быстро присел, довольный тем, что теперь он не возвышается над ходящим.
— Ах да! — Лесли протянул Кйорту большой сверток, который до этого застенчиво мял в руках. — Вот. Отец Волдорт сказал, что ваша одежда, за исключением сапог, пришла в полную негодность и что из нее сейчас можно сделать или худое решето, или хорошие тряпки для бинтов. А у меня есть пара солдат с вашей фигурой. Вот мы прикинули размер и прошлись по торговцам.
— Весьма благодарен.
Ходящий вынужден был согласиться с Лесли и Волдортом: рубаха с застиранными пятнами пережила десяток штопок, а дорожная куртка и плащ разодраны на тоскливо провисающие лоскуты. Краги и вовсе превратились в бахрому.
— Это очень любезно с вашей стороны. Сколько я должен за одежду? — Кйорт довольно улыбнулся, развернув сверток на столе. — Сразу видно, что это изрядно стоит.
— Да что вы! Это мы вам должны! Да все графство вам должно! Когда мои ребята узнали, для кого ищем вещи, они так быстро бросились выполнять просьбу, что я едва успел вернуть часть их на посты. Такого усердия я не видел у них, даже когда генерал Кушег самолично отдает приказы, — Лесли замахал руками, как ветряная мельница, и слушать больше ничего не захотел.
Кйорт зажег еще несколько свечей и с удовольствием облачился в мягкую и ладно сшитую рубаху темно-зеленого цвета, кожаные дорожные штаны со шнуровкой по бокам и охотничью куртку крепкой кожи с полосками вороненой стали в уязвимых местах, со множеством карманов и ремешков для закрепления ножей, фляги да разных мелочей, которые могут понадобиться в дороге. Грубые, жесткие перчатки со швами наружу и обрезанными пальцами также были сшиты на совесть, а краги укреплены стальными брусками.
— А что нового в городе? Шумно, — поинтересовался Кйорт, примеряя перчатки. Те сидели как
