К вечеру следующего дня появился Надаске’, таща за собой Имехеи. Он совсем обессилел и двигался медленно, часто и подолгу отдыхая. Остановив устремившегося за ним Арнхвита и прихватив хесотсан Надаске’, Керрик отправился помогать. Мальчик повиновался и в тревоге стал покусывать костяшки пальцев, понимая, что с его друзьями случилось что-то плохое. Он молча смотрел, как Имехеи вытащили на берег, так что голова его оказалась на песке, а нижняя часть тела осталась в воде.
Керрик думал, что Имехеи без сознания, но губы самца дрогнули, и, словно во сне, не открывая глаз, он прошептал, едва шевеля губами:
– Пища… Хочу есть… голод.
Надаске’ отправился за рыбой к вырытому ими крошечному пруду, где держали улов. Оторвав кусок рыбы, он затолкнул его в рот Имехеи. Тот стал медленно и вяло жевать.
– И долго он будет таким? – поинтересовался Керрик.
– Долго. Числа дней я не знаю. Может быть, самкам известно, но я не знаю.
– А потом?
Надаске’ знаками изобразил надежду, страх и неведение.
– Яйца лопаются, элининйил появляются и уходят в озеро. Имехеи умирает или остается жить. Узнаем только потом.
– Я собираюсь уйти отсюда на север, как только Армун сможет ходить. Нам опасно здесь оставаться.
Взглянув на Керрика одним глазом, Надаске’ сделал жест согласия и понимания.
– Я тоже думал об этом. Убитых будут искать. Они могут появиться и здесь. Но я не могу идти с тобой.
– Понимаю. Но я вернусь за вами, как только разыщу безопасное место.
– Я тебе верю, Керрик-устузоу-иилане’. Я понимаю твои чувства. Конечно, в первую очередь ты должен позаботиться о своем эфенбуру. Уведи их в спокойное место.
– Об этом мы еще поговорим. Пройдет несколько дней, прежде чем мы сможем уйти.
На обратном пути Керрик встретил Ортнара, ковылявшего ему навстречу.
– Скоро родится ребенок. Армун велела позвать тебя. В этих делах я ничего не смыслю и помочь не могу.
– Охраняй нас, Ортнар, – это дело могучий охотник знает прекрасно. Я тоже ничего не соображаю в женских делах, но постараюсь помочь.
Он заторопился к лагерю. Трудный день. Один, быть может, умирает, другой просится на свет…
Даррас взглянула на вошедшего Керрика, но не выпустила ладони Армун и с места не сдвинулась. Та устало улыбнулась. Волосы ее были влажными, на лице выступили капельки пота.
– Не надо волноваться, мой охотник. Ребенок поздний, но сильный. Не беспокойся.
«Это я должен ее успокаивать», – подумал Керрик. Увы, ему не приходилось сталкиваться с делами подобного рода. В каждом саммаде была повивальная бабка.
– И зачем мы оставили свои саммады? – сокрушался Керрик. – Ты не осталась бы без помощи.
– Женщинам иногда приходится в одиночку справляться с этим, – ответила Армун. – Как моей матери. Саммад ее был невелик, других женщин не было. Так было, так есть. А теперь ступай, поешь и отдохни. Когда будет нужно, я пришлю за тобой Даррас.
Вконец растерявшись, Керрик пошел к костру, на котором Ортнар жарил мясо. Отхватив большой кусок, он протянул его Керрику. Тот принялся задумчиво жевать. Харл и Арнхвит уже поели, измазавшись в жире по уши. Ортнар поглядел в сгущающуюся тьму и сделал знак Харлу, который быстро забросал костер песком. Теперь нужно быть настороже.
Взошла луна. Негромко перекликались болотные птицы, устраиваясь на ночлег. На берегу виднелась темная фигура Имехеи, наполовину погруженного в воду. Керрик понимал, что самцам иилане’ он ничем не может помочь.
Позади, в шатре, послышались голоса – он обернулся. Но там было темно. Вдруг потеряв аппетит, Керрик отбросил в сторону недоеденный кусок. В том, что сейчас происходит, виноват только он сам. Того и гляди умрет ребенок, или хуже… он боялся думать об этом… умрет Армун. Умрет из-за него. Если бы они вовремя вернулись к саммадам… Там нашлось бы кому помочь. Женщины знают, как помочь в таких случаях. Это его вина.
Он вскочил и в беспокойстве принялся расхаживать под деревьями, бессмысленно глядя на освещенное луной озеро. Но он не замечал тихих вод, погрузившись в горестные размышления. Зачем они здесь, а не с саммадами, в спокойной и мирной долине саску?
4
Ядовитые лианы побурели, засохли и осыпались на дно долины саску. Их побросали в реку, и вода унесла их вместе с воспоминаниями о последнем нападении мургу.
Херилак сидел у огня и крутил в руках поблескивавшее лезвие. Нож Керрика из небесного металла. Тот всегда носил его на шее – на прочном металлическом обруче, который на него надели мургу. Сидевший по другую сторону костра Саноне кивнул и улыбнулся.
– А я по невежеству своему решил, что это знак его смерти, – сказал он.
– Жизнь – его и наша, вот что он означает.
– Поначалу я не мог поверить тебе и уже примирился с мыслью, что Кадайр оставил нас, что мы уклонились с указанного пути.
– Что мне твой Кадайр, Саноне, – это Керрик спас нас. И я храню его нож, чтобы не забывать об этом…
– Мне не нравятся твои слова о Кадайре.
Взглянув через огонь на старика, Херилак решил говорить откровенно: они были вдвоем и уже научились понимать друг друга.
– Я ценю твоего Кадайра не менее, чем ты моего Ерманпадара, который покровительствует тану. Это правда. Давай оставим разговоры о незримых силах, что властвуют над нами, и поговорим о том, что нам делать. Я имею в виду двух моих охотников.
– Не хочу слышать их имена, не произноси их – ибо их проступок велик. Священное порро Кадайра… они украли его и выпили.
– Для тебя священное, а для них – развлечение. Другие охотники завидуют им и просят, чтобы ты дал нам еще этого питья.
– Ты не можешь просить об этом!
– Могу, но я о другом. Выпившие порро охотники изгнаны из долины. Их шатер на берегу реки. Сдается мне, саммадам пора присоединиться к ним.
Саноне поглядел на угли, пошевелил их палкой и ответил:
– Я ждал, что ты это скажешь, мой друг. Не будем говорить о порро. Не вспоминай о нем. Пришло время уходить?
– Пришло. Мы вместе сражались и вместе жили. И в городе у моря, и здесь, в долине. В войне с мургу мы забывали обо всем. Но битва закончилась, мургу ушли, и охотники мои забеспокоились. Случай с порро – только знак. Для тебя долина – дом родной. А для них – ловушка. Они привыкли бродить по лесам и равнинам. Они беспокойный, кочевой народ. Но есть у меня и еще одна причина.
Заметив, что Херилак посмотрел на нож, Саноне все понял.
– Керрик. Ты рассказывал о ссоре между вами. Угли ее погасли?
Херилак медленно покачал головой:
– Не знаю. Это я и должен выяснить. Он жив – я уверен, – иначе мургу не ушли
