на него покупались каждый из них хотел присунуть когда майкл открыл торговлю уси пуси какой красивый мальчик сосет ничуть не хуже любой другой столбовой прошмандовки когда майкл стал выдавать его в аренду от них вообще отбоя не было я не уставала удивляться тому какими популярными могут стать обычные всем приевшиеся сцены вмешай в них одного тощего забитого пидарочка а если еще одеть его в платье и позвать побольше народу ох да вот же вот смотри сэнди гляди-ка да на экран гляди а не на меня тупой маленький выродок такой же тупой как твой новый потасканный дружок гляди-ка- сэнди взглянул только раз там всасывалась в вакуум третья по счету кассета покажи мне порнозвезду пошло-поехало наконец распалось на составляющие среди которых я не мог только понять почему нельзя возвращаться во времени с той же легкостью с которой отматывают пленку на кассете чтобы назад-вперед чтобы назад-вперед НАЗАД БЛЯДЬ ВПЕРЕД НА ЛОСКУТЫ БЕЗ НОЖА пожалуй впервые в жизни я был абсолютно уверен в справедливости происходящего когда поднялся наконец с пола на ноги и вступил в бой первое что я сделал это обнял телевизор с райдером в какие же он там вляпался неприятности в свои тринадцать весь уже в крови и слезах это пыточное орудие показалось мне легким как подушка когда я выбрасывал его нахуй из дому по уже накатанной колее где он упал вниз кинескопом и тихо бахнул знакомым вакуумом сука поняла все не хуже чем я во встрече с парнем на пустыре но не желала сдаваться столь же покорно она напала на меня сзади с проводом от какогото из этих приборчиков дьявола ведь сука не знала что за славные боссы мной уже пройдены кассета хрустнула под ботинком как хрупкая кость я дернул шнур на себя впечатав суку зубами в собственную макушку взял ее за тонкую шею бил ебалом об пол пока все это дикое дьявольское место не завертелось в окошке огромной стиральной машины я никогда прежде не ненавидел так сильно никогда не позволял бесам таких вольностей и хуй его знает как туда попал руд я ему сам позвонил или заставил позвонить ее ведь впервые руд был один здесь если искал что-то сам без аиды если она до сих пор жива один на один с пастью экрана и петлями целлулоида из кассет так что этот сжигающий ток во всех капиллярах делал нас соратниками такая болезненная ненависть безграничное бешенство с самого дна я повторял услышанное как запомнил чтобы полковник понимал что к чему я заставлял повторять ее пока он не склонился и не сказал ей на ухо что даже если бы захотел ее изнасиловать то не смог бы потому что она слишком давно издохла чтобы на что-то годиться руд даже не улыбался уже руд единственный из всех кого я знаю кроме экстремальных вокалистов умеет орать так мелодично и на таких нотах что это становится приятным для слуха музыкальным решением в любом скандале он единственный из всех кого я знаю столь вдохновляюще отдается своей ярости так безоглядно сроднившей палящей ярости которая обратила нас в рычащих зверей будто лунный свет двух вервольфов я не помню сколько времени в каких формах мы лили в это место расплавленное рыжее разрушение из самых горячих источников преисподней не могу восстановить по останкам потому что мы все сожгли когда целые кости и целые предметы перестали наконец попадаться под руки и зубы на закате сожгли все это сатанинское место проморенное пропитанное кровью райдера его болью страхом отчаянием бессонными ночами вскрытыми венами мазутной грязью которой его обмазывали методически из зависти из зависти незачем было задавать ей вопрос за что ответ был слишком очевиден слишком тошен слишком ужасен мы сели в его машину я и руд мы были усталые словно после дня тяжелой работы похожие на выживших в катастрофах из-за пыли крови и копоти на лицах и шмотках подобный труд очень объединяет хотя и без него руд всегда был пожалуй единственным человеком про которого лестно думать что мы могли бы стать друзьями будь я менее безнадежен он был единственным кто не просто воспринял известие о наличии у меня инфекции как пустяки которыми я его донимаю но и вовсе высмеял я считал нужным сообщить ему об этом потому что не знал случалось ли райдеру поделять себя между нами в период между моим поступлением в их дом и рудовым уходом оттуда я был ему очень должен даже денег был полковнику должен тех которые он платил за мою шкуру в больнице и для того чтобы отдать долг требовалось еще два чертовых года а их пойди преодолей кто знает до чего я могу дойти за целых два ебаных года я сказал ему об этом когда мы сидели в придорожном кафе и жрали за его счет мы жрали жареное мясо бифштексы руками как люди никогда не видавшие вилки и тем более ножа о да мы могли бы стать друзьями учитывая сколько времени и сил убили родители и воспитатели руда на хорошие манеры которые оказывались повержены и отринуты как только вся эта чопорная толпа отворачивалась я даже не знал что он ответит когда сообщал ему о своем статусе он мог ведь и ебнуть этой тарелкой и добавить потом ногами но руд только скучающе посмотрел в потолок и сказал что же ты так суетишься мелкий придурок в этом нет никакой необходимости ничего в этом нет кроме официального подтверждения твоей смертности проще говоря свидетельство того что ты умрешь когда-нибудь братец лерой если это новость для тебя да руд этот чертов психопат был совершенно прав более чем кто-либо другой на самом деле с момента ухода он стал выглядеть гораздо хуже хотя это не называется хуже просто более нездоровым от героина люди худеют весьма характерно так что в лицах появляется священная отрешенность хотя неправда что люди от него становятся привлекательнее но руд становится пожалуй потому что мак глушит все под чем он прячется сознательно так что во всем этом мажорском остроносом варианте брата эми смарт просто делается больше самого руда однажды я высказал при встрече все что думаю на его счет полковник ответил что очень рад моей откровенности а после отделал так что я едва пришел домой но это совсем неважно просто больше самого руда который держится не столько на выебонах как думает а на
Вы читаете Berserker Blues (Eulogy Black) (СИ)
