Даже если это самый дальний и маленький зал в праХраме.
Я сразу обратила внимание на то, что окон здесь нет, освещение идёт от парящих в воздухе кристаллов. Пусто, если не считать статуи, перед которой ни алтаря, ни бассейна со свечами, как перед остальными, в других залах, через которые мы прошли. Опустив взгляд, я вдруг заметила, что вокруг статуи идут целые ряды прямоугольников, длинных, в человеческий рост, эдаких помостов или возвышений, небольших. А на них… на них лежат идеально сложенные покрывала бирюзового цвета и бирюзовые же подушки. Я, признаться, поначалу приняла это за узор на полу, в таком идеальном порядке здесь всё располагалось. А теперь поняла, что, если бы не следовала за эйвой, по идеально ровной дорожке, лучом приближающейся к статуе, точно споткнулась бы о первую же «кровать». Не знаю, как на этих помостах молятся, может коленями на подушку становятся, а покрывало сверху, на плечи набрасывают, чтоб не мёрзнуть во время чрезмерно долгой молитвы, но на таком помосте и во весь рост вытянуться можно!
Заметив краем глаза какое-то движение, тут же перевела взгляд на плечо и… ойкнула от неожиданности. Потому что чёрная кошка на моём плече ожила! Настолько, насколько вообще может ожить татуировка. И теперь кошка двигалась. Вниз по руке. Осторожно перебирая лапками и дёргая носом, как будто принюхиваясь.
— Ты куда! — с этими мудрыми словами я шлёпнула по анаму, который фыркнул в ответ и, пятясь назад, взобрался на своё место, топорща светящиеся золочёные усы и усиленно делая вид, что это не он только что чуть не удрал.
— Чуть не смылась, нахалка! — доложила я Верховной, у которой от моего чистосердечного доклада задёргался глаз.
— Надеюсь, это важные вопросы, — сказала она, обращаясь к Киру. — И вы не будете отвлекать Безликую по пустякам.
Бросив на меня взгляд напоследок (я всё ожидала, что фыркнет, прямо как мой анам, но эйва сдержалась), Верховная оставила нас одних.
— Я что-то не то сказала?
— Не бери в голову, — Кир приобнял за плечи и поцеловал в макушку. Я ахнула, когда анам потянулся, интеллигентно виляя хвостом пролез под пальцы Кира, и с плеча тут же раздалось тихое-тихое, но всё же явственное мурлыкание. — Верховная дружила ещё с моей бабушкой.
— С кем?!
Нет, я, конечно, подозревала, что дама молодо выглядит… но чтоб настолько?
— С бабушкой, — смеясь, подтвердил Кир. И пояснил: — Время для эйв тянется по-особенному. Безликая благоволит к тем, кто посвящает ей жизни.
— Я в девяносто тоже так выглядеть буду, раз я эйва? — живо поинтересовалась я.
— И даже лучше, — чмокнул в нос Кир. — Тем более, что ты её возраст преуменьшила раза в три.
— Вау! — только и смогла я вымолвить. — Надо ей сказать. Как известно, пожилые люди обожают, когда им втрое уменьшают возраст.
Кир не выдержал, прыснул.
— Ну вот насчёт «пожилой» я бы, знаешь, на твоём месте не рисковал.
— Я же пошутила! — возмутилась я. — А что, она может так оскорбиться, что призовёт меня сюда на службу? И хоть мне тысячу лет в смешной шапочке и благословлять воинов?
— Я тебе благословлю, — хмуро пообещал Кир, привлекая меня к себе и накрывая губы поцелуем.
— Запрещённый приём, — выдохнула я спустя какое-то время, отстраняясь и переводя дыхание. — Во-первых, мы в Храме, во-вторых ты специально меня деморализуешь, дабы заманить в ловушку избегания гражданской ответственности, а в-третьих, меня анам щекочет, когда ты так делаешь.
— Только ли анам? — притворно изумилась зеленоглазая зараза и я окончательно утвердилась в мысли стать эйвой. О чём ему тут же и сообщила, не забыв в конце язык показать.
Мои губы снова взяли в плен, на этот раз вместе с языком, и поцелуй в этот раз длился ещё дольше.
— Верховная тебя не возьмёт эйвой, — оказалось, что не одна я дразниться умею. — Максимум — полы здесь попросит помыть. Я, кстати, мыл. И не раз.
Я прыснула.
— Как это не возьмёт?
— Ну, до удовлетворения любопытства накануне первой брачной ночи возможность у тебя ещё была…
— Но мы её дружно пролюбили.
— Хм, никогда не встречал этого выражения, но как точно сказано!
Клянусь, если бы не праХрам, не статуя рядом, я бы с этим шутником иначе поговорила, но сейчас только обернулась на статую и нахмурилась.
— Готова? — совершенно верно истолковал Кир мой взгляд и хмурый вид.
Я пожала плечами.
— Смотря что для этого требуется.
— Не волнуйся, — меня обняли, на этот раз очень нежно, привлекли к себе. — Я буду рядом.
— Прямо в воспоминаниях? — не поверила я. Но когда Кир в ответ кивнул, облегчённо выдохнула.
— Что надо делать?
— Для начала — прилечь, — огорошили меня ответом. Причём говорил нагшас на этот раз абсолютно серьёзно.
ЧАСТЬ ХI Целый день проведши так, лечь решились натощак… Глава 41
— Прилечь?
То есть все эти продолговатые возвышенности с подушками и правда — кровати?
— С вашей богиней что, лёжа общаются?
— Лучше лёжа, — ответил Кир, усмехнувшись. — Потому что общение происходит во сне.
Когда мы только пришли, прежде, чем попасть на аудиенцию к Верховной, мы под чутким руководством других эйв (тоже, кстати, без масок и в длинных хитонах с разрезами по бокам) свечи в неглубоких овальных бассейнах зажигали, и цветы на алтарь в главном зале возлагали… И в том, «центральном» зале были не только эйвы, но и такие же «прихожане», как и мы, мужчины и женщины. Возложив цветы, они усаживались вокруг главной статуи, изображающей женщину с семью лицами (и все в масках, кстати, причём в масках разных — нереально красивых и откровенно страшных), на циновки-коврики и сидели с закрытыми глазами. Я тогда подумала, что так здесь и молятся.
Этот же зал, со статуей-кошкой, как выяснилось, только для эйв. Потому что только им дано «говорить» с богиней.
На мой резонный вопрос — а как это Киру позволили здесь остаться, уж на кого-на кого, на эйву нагшас точно не похож, лорд ответил, что того, кого отметит Даром богиня, здесь считают благословенным, а посему Беська открыла для него те двери, которые закрываются даже перед правителями.
— И ты уже говорил с богиней? — тут же заинтересовалась я.
— Говорил, — не стал
