Канье подходит к задней двери, и я слышу, как он ее запирает. Он проходит мимо меня, даже не взглянув, и открывает входную дверь. Я хватаюсь за ручку, чтобы он не захлопнул дверь перед моим носом, не поговорив.
— Подожди. Я думаю, что нам надо во всем разобраться прежде, чем ты уйдешь, Канье, — я стараюсь, чтобы мои слова звучали убедительно, но они больше похожи на мольбу.
— Я не могу. Я слишком зол, — он останавливается и делает глубокий вдох. — Я потратил четыре года своей жизни, разыскивая тебя, умирая при этом внутри. А ты просто собиралась снова уйти и заставить меня пройти через этот ад снова, — грустно говорит Канье, смирившись. Он отказывается от меня?
Я медленно отпускаю дверную ручку и ощущаю, как борьба во мне умирает. Канье еще секунду смотрит мне в глаза, а затем закрывает дверь у меня перед носом.
Слезы текут из глаз. Сердце сжимается.
Каждая клеточка моего существа кричит, чтобы я пошла за ним, но он прав. То, что я сделала, было неправильно. Впрочем, я знала это с самого начала.
Месть сыграла со мной злую шутку.
Уже десять часов вечера, а Канье до сих пор не вернулся домой. Два часа назад я получила сообщение от Лили о том, что Канье все еще у них дома, прорабатывает с парнями детали поездки в Нью Йорк на поиски Донована.
Я решаю написать ей, спросить, как долго они еще будут у них. Мне не терпится, чтобы он вернулся домой. Мне нужно все исправить. Мне нужно донести до него мысль о том, что мне очень жаль, что это он та самая причина, почему я отказалась ехать на поиски Донована самостоятельно.
Я: Привет, Лил. Они уже заканчивают?
Пять минут спустя я получаю ответ.
Лилли: Канье, Дом и Ник уехали сразу после того, как я написала тебе. Думала, что он уже дома.
На сердце становится тяжело. Он вообще собирается идти сегодня домой? Он останется с Домом и Ником? Я не могу просто сидеть и ждать, поэтому набираю номер Канье.
После четырех гудков я наконец-то слышу глубокий голос Канье на том конце линии.
— Эмми, все в порядке?
Я слышу его вопрос, но также могу слышать музыку и разговоры множества людей на заднем фоне. Где его, черт побери, носит?
— Где ты? — спрашиваю я его прямо.
— Я в баре «Дюгареля», пью пиво с Домом и Ником.
— Значит, пока я ждала твоего возвращения домой и гадала, вернешься ли ты вообще домой, ты все время был в баре, — заканчиваю я шипением.
Я в бешенстве, вне себя. Я даже не уверена какого это, но я просто знаю, что это так.
— Эмми, мне просто нужно немного пространства, вот и все. Время для раздумий.
Это слово «пространство» пугает меня до смерти. Никчемная, использованная, жалкая. Эти токсичные слова крутятся в моих мыслях, но я отталкиваю их. Нет, он не думает так. Они не имеют ничего общего ни со мной, ни с этой ситуацией. Я борюсь с сомнениями и в то же время понимаю его действия.
— Да, я понимаю. Я сделала тебе больно, и ты пытаешься сделать мне больно в ответ.
— Эмми, — шепчет Канье. Его голос мягкий и грустный, как будто он только сейчас понял, что его действия причинили мне боль.
— Используй столько пространства, сколько тебе нужно. Знаешь, можешь и не утруждать себя возвращением домой сегодня вечером. Можешь найти себе другую девушку, идеальную во всех отношениях, и забыть обо мне.
Я завершаю звонок и смотрю на экран телефона. Что я только что сказала? Я сильно зажмуриваюсь. Черт, я не это имела ввиду. Я так зла на него за то, что он оставил меня в неизведанности.
В моем сознании всплывает образ бритвы, и я быстро иду в ванную. По пути туда я вцепляюсь мертвой хваткой в стены входа.
— Не смей этого делать, Эмили, — говорю я себе вслух. — Ты проделала такой путь. Не порть все. Будь сильной. Если ты сделаешь это сейчас, то каждый последующий раз будет все труднее и труднее остановить себя, — твердо бормочу я себе под нос.
Я отхожу от ванной и сажусь на кровать. Мой пульс стучит под кожей. Мое дыхание вырывается неровными вздохами. Мне не нужно резать себя. Я сильная. Я могу пережить этот момент.
Это просто ссора. Такое случается с парами. Это нормально, и это как раз то, чего я хочу. Нормальная жизнь и нормальные отношения, в которых пары ссорятся. Пары ссорятся только потому, что заботятся друг о друге.
Звонок моего телефона вырывает меня из моих мыслей. Я неподвижно стою и слушаю звонок, и знаю, что это Канье. Я не знаю, что мы должны сказать друг другу после этой ссоры.
Телефон звонит снова, и на этот раз я отвечаю сразу. Я хочу слышать голос Канье. Нет даже смысла притворяться.
Я молчу и жду, пока Канье заговорит. Сейчас я не слышу ни музыки, ни людей, только звуки снаружи и машины.
— Эмми, — его голос полон эмоции, но я не уверена, какой именно.
— Я здесь, — шепчу я.
— Зачем ты так со мной? Просто так легко отдала меня другой. Несколько лет назад моя Эмми ворвалась бы сюда и утащила бы мою задницу домой, если бы решила, что я с другой.
— Я не имела это ввиду, Канье. Я зла, и мне больно. Я хотела, чтобы ты вернулся домой, чтобы мы нашли решение. Вместе.
— А я хочу, чтобы ты сражалась за нас, Эмили. Я хочу, чтобы ты хотела быть со мной.
— Я хочу! — кричу я в трубку.
— Ну, до сих пор я видел только то, как я сражаюсь за нас, а ты — хочешь оставить меня, чтобы отомстить. И теперь ты даешь мне разрешение пойти и найти другую киску, которую, ты знаешь, я не хочу.
Мои глаза наполняются слезами.
— Я пытаюсь, — умоляю я в трубку. — Я прилагаю чертовы усилия, Канье.
Я падаю на колени и рыдаю в трубку.
— Черт! — кричит Канье в телефон. — Эмми, детка, я знаю. Господи, я так чертовски зол на тебя. Когда я увидел те письма сегодня, они убили меня. С тем же успехом ты бы могла всадить мне нож в сердце. Из писем я понял, что ты собиралась меня бросить, и осознание этого почти убило. Бл*дь, уничтожило меня, Эмили.
— Я борюсь с собой каждую секунду каждого дня. Это значит, что
