— Я подумаю.
— Да ладно?! Ты меня не обманываешь?
— Нет, считай, что я сегодня добрый. Маша, вот уже как два дня у родителей, сегодня пятница, почему бы мне не пообещать чего-то женщине?
— В общем, я надеюсь на тебя. Если мой план не выгорит, ты хотя бы издали наблюдай за ней. Пожалуйста.
— Обещаю.
— Ты сегодня с нашими встречаешься? Передай от меня привет Темочке. Сто лет его не видела.
— Господи, что вы к нему все липните, медом, что ли намазан?
— Нет. Просто в отличие от тебя он добрый и женщин любит.
— Знаю я, как он их любит, даже догадываюсь в каких позах. Поехали, отвезу тебя. У меня в машине, в отличие от тебя, есть кондиционер.
***
На часах около одиннадцати вечера, но на улице по-прежнему духота. Смотрю на окружающую обстановку и не могу вспомнить, когда в последний раз был в баре, кажется это было еще до рождения дочери. Хоть я и не любитель таких заведений, стоит признать, что место действительно хорошее. Начиная от уютных уединенных столиков, заканчивая отсутствием быдловатого народа. Встреча с университетскими друзьями вышла не совсем такой, как планировалась, из пяти закадычных друзей, пришли только двое, точнее одна, не считая меня.
— Сережик, а ты куда сплавил дочку? — пролепетала уже пьяным голосом моя очередная университетская подружка и по совместительству лучший гинеколог моей клиники Алина.
— К родителям. Всего на десять дней, уже полетели на море.
— Ой, как мало, особо-то не разгуляешься, и баб надолго не притащить.
— Хватит херню нести, и заканчивай бухать.
— Мне можно, я пока не беременна и не собираюсь. Жаль, что Тема не приехал.
— И хорошо, что его нет, хватит уже вам трахаться “по-дружески”.
— Не завидуй.
— Пфф, больно надо. Почему все забывают, что брюнетки не в моем вкусе?
— Что тебе сделали брюнетки, вроде в универе тебя никто не бросал?
— Ты действительно хочешь знать правду?
— Да! — с азартом в голосе произнесла Алина, опрокидывая очередную порцию текилы.
— Была у меня красавица брюнетка, ноги до ушей, волосы до жопы. И вот зашел я однажды после нее в ванну, заметь, в свою ванну, и ох*ел. Она мне своими паклами весь слив забила. А когда дело дошло до спасения самой ванны, я испытал примерно то, что героиня в “Звонке”, когда страшила брюнетка вылезла из колодца. Все, с тех пор как отрезало, брюнетки не мое.
— Ой, не могу, Стрельников, ты в курсе, что больной?
— Ну уж точно не больнее тебя. Ладно, давай закругляться.
— Еще чего, я остаюсь, только в туалет схожу, иначе лопну. Не скучай.
Опрокидываю стопку текилы, сам не знаю зачем, вроде напиваться не входило в мои планы, но приходить после бара абсолютно трезвым тоже не комильфо. Пока моя подружка опорожняет свой переполненный мочевой пузырь, осматриваюсь по сторонам. Вот ничего не меняется в этой жизни, каким бы ни было заведение, все сводится к одному: найти того, с кем можно потрахаться без обязательств. Взгляд падает на блондинку с каре, та зазывно стреляет глазками в мою сторону, видать Алина своим уходом дала ей зеленый свет. Но нет, баба с пельменями вместо губ, хуже любой некрасивой представительницы слабого пола. Сбоку от пельменного сокровища сидит явная анорексичка. Нет уж, такую и придавить на раз, два. В какой-то момент понимаю, что все находящиеся здесь женщины меня раздражают. Да уж, разборчивость до добра не доведет. Сам не заметил, как за рассматриванием окружающих женщин пролетело время, а Алина так и не вернулась. Набираю ее номер, хрен знает на каком гудке Алина таки поднимает трубку.
— Ты где?!
— Сереж, я решила уйти, голова разболелась. Я уже в машину сажусь.
— Что ты несешь? Ты не спускалась со второго этажа.
— Ой, не выдумывай, тут два выхода, иди и проверь. Все, давай, до понедельника.
Уж что-что, но на Алину это не похоже. Оплачиваю счет и поднимаюсь на второй этаж. Осматриваюсь на месте и действительно здесь есть лестница, ведущая ко второму выходу. Снова набираю Алину. На удивление через пару гудков она берет трубку.
— Ну что, убедился? Сережа, я жива и в полном здравии, прекрати параноить.
— То есть, если я приеду сейчас к тебе домой, ты мне откроешь дверь?
— Ммм, вероятнее всего, нет. Слушай, ты в баре. Найди себе уже бабу на вечер и выплесни все эмоции на нее. Все, пока.
Кладу трубку и сам себе удивляюсь, пора выключать режим папаши.
Прохожу по коридору мимо уборных, взгляд цепляется за уже знакомый профиль. Девчонка крутит головой, и слегка покачиваясь в такт к музыке, рассматривает картину. Все люди как люди, кто бухает, кто танцует, а эта рассматривает картину около сортира. Мне бы мимо пройти, и не подходить к любительнице зайчиков, вот только ноги и голова не всегда работают сообща. Подхожу вплотную сбоку. Ксения поворачивается в мою сторону, смотрит пару секунд и снова пялится на картину.
— У кого-то руки из жопы, или полная жопа с руками, — произносит Ксения и подносит к губам коктейль, делает глоток и снова поворачивается в мою сторону. — Ой, привет, не думала, что вас здесь встречу.
— И тебе привет. Почему не думала?
— Не знаю, — девчонка опускает взгляд на свой коктейль. — Мужчины вроде вас не ходят в такие заведения, наверное, так.
— Мужчины вроде меня, это какие, позволь узнать? — Ксения поднимает на меня пьяные глаза, долго смотрит и выдает то, чего я не ожидал услышать.
— Ну… мужчины вашего возраста, — смотрю на нее и сам не могу поверить, хочется дико заржать, словно ошалевший подросток.
— А сколько мне, по-твоему, лет? — еле сдерживаясь от смеха, проговариваю я.
— Лет тридцать пять? Ой, вы не обижайтесь, много дала, да? Я вообще не то хотела сказать. Просто вы такой… такой… большой.
— Большой?
— Ну да, большой, вот прям большооой, — девчонка поднимает наверх руку, как бы показывая на мой рост. — А руки… у вас такие огромные руки. Боже, что я несу. Я не то хотела сказать, блин. Простите, я имела в виду, что вы взрослый, вот! — Ксения вмиг краснеет и подносит ко лбу уже далеко не холодный коктейль.
— Если ты не заметила, это не клуб для обкуренных подростков, а весьма неплохой бар, даже для таких старперов как я. Мне тридцать три, кстати, ты почти угадала.
— Вы обиделись. Ну, простите, я не считаю вас старым, правда. Вы очень даже красивый. Страшный, правда, но красивый, — все не могу больше сдерживаться, начинаю громко смеяться.
— Я тебе еще вроде ничего не сделал, с какого перепуга тебе меня бояться?
— А я всех врачей боюсь, страшные
