— Это она тебе сказала?
— Нет. Она вообще почти все время молчала. Это как бы можно по-другому понять. Господи, ты когда уже у своего цветочка сорвешь цветочек?
— Ты дура что ли?
— Я нет. А ты да. Вы женаты пять месяцев, какого хрена она еще девственница?! — неожиданно, а как же белобрысый Стас? Блин, он точно пидорас, а не ананас.
— Не твое дело.
— Ясно, значит не знал. И что это за брак такой? Не понимаю. Если бы тебе было на нее плевать, ты бы точно не поднял меня сюда в такое время. Максимум завез в ближайшую больницу. Что у вас происходит?
— Это фиктивный брак, который должен был перестать им, как минимум месяц назад, но по моей дурости не сложилось.
— Ясно. Ну, пока у вас ненадолго воздержание, а потом уже совершай свое грязное дело, — хихикает Алина и толкает меня в плечо. Нет, ну что за женщина?
— Дурочка. Ксюша скоро вернется? — спрашиваю, а сам уже вижу ее. Стоит в проходе, облокотившись о стену.
— А вот и Ксения, — говорит Алина. Ксюша подходит к нам. — Ты все запомнила или есть вопросы?
— Запомнила.
— Ну тогда на сегодня все. Будут вопросы, звоните, хотя Сережа сам справится. Он порой тугодум, но не идиот. Ладно, до встречи.
— До свидания, — еле слышно произносит Ксюша.
— Надевай пуховик.
Ксюша молча берет куртку и накидывает на себя. Беру ее за руку и веду к выходу, но по пути она одергивает руку и продолжает идти сама. Подходим к машине, и Ксюша сразу же садится на заднее сиденье.
— Ты чего туда села?
— Мне здесь удобнее.
Расстегивает куртку и откидывает голову, а меня это неимоверно злит, что за детские выходки? Но тут же одергиваю себя, ладно, хреново ей сейчас, не буду лишний раз трогать. Завожу машину и отправляюсь домой. Проезжая мимо гипермаркета, резко торможу.
— Посиди несколько минут, хорошо? — Ксюша кивает.
Выхожу из машины и забегаю в магазин, благо круглосуточный. Подхожу в отдел кулинарии в поисках выпечки. Кажется, именно такие булочки со сливками она ела. Беру упаковку, по дороге захватываю шоколад с фундуком. Расплачиваюсь и быстро иду к машине. Сажусь в авто и протягиваю коробку со сладостями.
— Что это?
— Булочки со сливками, ты, кажется, такие любишь. Съешь и сразу поднимешь себе настроение, — Ксюша на секунды улыбается, а потом возвращается в предыдущее состояние и просто берет упаковку.
— Спасибо. Сегодня уже поздно, я завтра, — на этом весь разговор заканчивается, и мы доезжаем до дома молча.
Выходим из машины, Ксюша идет впереди. Заходим в прихожую, раздеваемся. Она сразу направляется на кухню и убирает выпечку в холодильник. Проходит около меня, по-прежнему ни разу не взглянув, и поднимается наверх. Пи*дец, как же это бесит! Поднимаюсь вслед за ней и иду принимать душ. Ложусь в кровать и не могу заснуть, мысли лезут одна за другой. Девочка, блин, как так, в уме не укладывается. Я лично видел претендентов. Дебилы, одним словом, такой шанс просрать. Хотя я ничем не лучше. Хорошо хоть в ванной сорвалось, не хватало еще вот так ее трахнуть. Представляю, что сейчас творится в ее голове, поди всю женскую хрень себе накрутила.
На часах два ночи. Не могу больше просто лежать. Встаю с кровати и иду в комнату Ксюши. Тихо захожу и прикрываю за собой дверь. В комнате почему-то горит ночник, хотя Ксюша определенно спит. Лежит на боку в какой-то фланелевой пижаме в розовый горошек, прикрытая одной простыней. Не знаю, что мной движет, просто выключая ночник и ложусь рядом. А потом и вовсе забираюсь под простыню и обнимаю Ксюшу, и почему-то сразу засыпаю. Просыпаюсь от того, что меня наглым образом будят.
— Ну, пап! — поднимаю голову и вижу перед собой улыбающуюся Машу.
— Ты что здесь делаешь?
— Это ты что здесь делаешь, я пришла к Ксюше, а тут ты. Ты ночью приехал, да? Вы теперь вместе спите?
— Да, вечером. Ты уже спала. А где Ксюша?
— Так сейчас девять утра, наверное, в университете, а мы проспали, — вновь лыбится.
— Ясно.
— Давай я не пойду сегодня в художку. А тебе на работу надо?
— До конца недели я в отпуске, так что проведем оставшееся время вместе. Пойдем завтракать.
Не самое лучшее начало дня. Нет, я, конечно, знал, что легко не будет, но она просто сбежала. Ну ладно бы, подушкой по морде заехала или в ребра дала за то, что посетил ее скромную обитель, но нет, просто ушла. Еще бл*дь завтрак приготовила.
— Пап, ты чего такой злой?
— Не выдумывай. Как вы тут жили вообще, все нормально?
— Ага.
— А Ксюша тебе странной не показалась?
— Неа, ну грустная немножко.
— Ладно, я съезжу на часик в клинику, а потом куда хочешь, договорились?
— Хорошо.
— Маш, останешься на полчасика дома, я Ксюшу с университета встречу.
— А зачем?
— Холодно потому что.
— Ну да.
— Приедем и поужинаем все вместе, плиту без нас не включай.
— Ага.
Сижу в машине и жду. Судя по разговорам Маши, закончить она должна через минут пятнадцать. Правда выходит она раньше, в компании какой-то размалеванной девки и парня. Выхожу из машины, облокачиваюсь на дверцу и наблюдаю. Ксюша прощается со своей компанией, и, судя по всему, направляется к остановке.
— Ксюша, — окрикиваю ее я. — Садись в машину.
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду, что еще? Садись на переднее сиденье, хватит дурить, — Ксюша ничего не отвечает, просто послушно садится в машину. — Может быть хватит играть в молчанку?
— Я не играю.
— Да ладно? — и снова бл*дь куда угодно смотрит, но не на меня. Сжимаю руль, одновременно пытаюсь успокоиться. Вот только ссориться мне с ней не хватало. — Как ты себя чувствуешь? Ты все принимаешь, что дала Алина?
— Нормально. Все принимаю и ничего не забыла.
Останавливаю машину и поворачиваюсь к ней.
— Ксюш, хватит обижаться, а? Давай будем вести себя как взрослые. Я тебя обидел? Ну хорошо, прости меня.
— Сережа, я не обижаюсь. Я домой хочу, поехали, пожалуйста.
Ничего не остается, как молча завести машину и отправиться домой. Ну ладно, перебесится, скоро пройдет.
Неделя… Целая бл*дь неделя образцово-показательной жены. Как только она приходит домой, все время проводит с Машей и живностью. Как только чувствует, что Маша собирается уходить, тут же уходит первой в свою спальню. После того раза, видимо, специально закрывается. Не хамит, не дерзит, на вопросы отвечает коротко и ясно, вежливо, мать ее. Исправно готовит завтраки и ужины. А меня от этой сраной идеальности уже тошнить начинает. На работе срываюсь, домой прихожу злющий, а самое дебильное, что предъявить мне нечего. Как-то раз решил встать в четыре утра, чтобы узнать, наконец, когда она готовит эти завтраки, ведь, как только я встаю, ее либо уже нет дома, либо она заперта в комнате. Встал, сижу
