— Ой, Ксюша, твоя разборчивость до добра не доведет. Ладно, давай мыслить шире, может действительно фиг с ним с этим Стасиком, давай найдем тебе просто фиктивного мужа. Так даже проще. А после получения наследства заплатим ему определенную сумму.
— Ты думаешь это так просто?
— Не сложнее, чем найти реального мужа. Не расстраивайся, прорвемся. У тебя наличка еще осталась?
— Да, — а даже если бы и не осталась, молчала бы в тряпочку. Хоть Марина мне и близкий человек, но это уж слишком. Одно дело у кого-то жить, другое брать деньги. Нет уж, и так ощущаю себя приживалкой.
— Ну все, Ксюня, не печалься. У нас на выходных будут маленькие гости, точнее гостья. Надо будет посидеть с дочерью Сергея, ну того врача, который приходил. Надеюсь, ты мне поможешь. Она хоть и самостоятельная девочка, но внимания, увы, требует много.
— У него еще и дочь есть, странно.
— И что здесь странного, он давно уже не мальчик.
— Да так. Мне показалось, он… сам по себе. А зачем нам сидеть с его дочерью, у него что жены нет?
— Нет. Он воспитывает ее один. А откуда такой интерес? Что, понравился? — хитро улыбнувшись, интересуется Марина.
— Ой, скажешь тоже. Не знаю, помогу ли тебе. У Стаса день рождения, мы все собираемся загород на пару дней.
— Это хорошее дело, может, найдешь себе там мужа, — подмигивает Марина.
К выходным я была полностью готова к выезду на природу. И даже наличие самого Стаса меня не пугало. И пусть он продолжал свои попытки вернуть наши отношения на прежнее место, но границ не переходил, за что я была ему крайне благодарна.
Суббота. Семь утра. Будильник звенит так, что хочется застрелиться, и поющие птички вовсе не помогают проснуться. Есть за мной один грешок — сон. Во сколько бы я ни легла в кровать, я всегда хочу спать. Ради сна я готова на многое, порой кажется, что продам душу дьяволу. Единственное, что может привести меня в чувство-это отнюдь не кофе, а прохладный душ. Кое-как встаю с кровати и бреду в ванную. Принимаю бодрящий душ и, наконец, просыпаюсь. Настроение на удивление отличное, давно такого не было. Хочется чего-то необычного. Середина мая нас щедро удивила, подарив по-настоящему теплые дни. Решаю надеть легкое платье в цветочек до колен. Оно скорее летнее, но уж слишком мне идет. Просто и со вкусом, то, что нужно. Выпрямляю волосы и наношу легкий макияж. Заканчиваю свой образ каплей любимых духов. До прихода Стаса остается чуть больше получаса. Наливаю чашечку ароматного кофе и в кои-то веки наслаждаюсь ранним утром.
— Сколько раз тебе говорить, что завтрак-это залог успешного дня. А кофе — не еда, — на кухню входит недовольная Марина, с заспанным лицом и, кажется, ужасным настроением. Вообще-то она красивая женщина. Выглядит максимум на тридцатку. Как до сих пор она ходила в одиночках непонятно. Но видимо всему приходит конец, вот и Маришку захомутал заморский принц. Она открывает холодильник, достает оттуда большую тарелку с блинчиками и молча ставит в микроволновку. Через несколько секунд протягивает тарелку.
— Ешь.
— Слушаюсь мамочка. Чего ты так рано встала?
— Я же говорила, Сергей дочку сейчас привезет. Да и планы изменились, она останется у нас на целую неделю, — бормочет Марина, одновременно пытаясь разлепить глаза.
— Марин, не забудь кормить Феньку. Завтра к вечеру я вернусь, ну ты посмотри за ней, пожалуйста. Тем более еще эта девочка незнакомая, а Фенька не любит новеньких, сама знаешь.
— Пфф, она и стареньких не любит, — ворчит Марина и направляется в сторону ванной.
— Она просто не признала в тебе хозяйку, — вдогонку отвечаю я.
Не успеваю насладиться блинчиками, как доносится звонок в дверь. Медленными шагами прохожу в прихожую. Не знаю почему, но сердце бьется все быстрее и быстрее. Впервые задумываюсь о том, что предстану перед сегодняшним гостем в нормальном виде. Хотя кому я вру? В прекрасном виде! Медленно, с каким-то предвкушением открываю дверь.
— Маша?! — нет, кажется, я никогда не предстану перед этим мужиком в нормальном виде. Стою как дура с открытым ртом и слова вымолвить не могу. В голове проносится рой мыслей — больница, папа врач, художка. Это и есть ее отец!
— Ксюша! Ты что здесь живешь?
— Я рад, что вы знакомы, но может, мы пройдем внутрь? — приводит меня в чувства недовольный голос недавнего знакомого.
— Да, конечно, проходите.
Маша смотрит на меня как на седьмое чудо света, улыбка не сходит с ее лица. Девочка очень хорошенькая. Светлые волосы, чуть ниже плеч, длинные реснички, пухленькие щечки, одним словом куколка. Надо будет ее нарисовать. Она снимает с себя одежду и ставит руки по бокам.
— Все, я готова. Так что ты здесь делаешь? — вновь интересуется девочка.
— Живу. Вы проходите, Марина пока в ванной.
— Я руки мыть, — весело произносит девочка и сбегает. Ощущение, что она бывала здесь ни один раз, наверное, так и есть, если Марина им больше, чем друг. Смотрю на ее недовольного папу. Кажется, я впервые его откровенно рассматриваю. Стоит признать, что, несмотря на суровый вид, выглядит он привлекательно. Если Маша — кукольная блондиночка, то он ее явная противоположность: темные волосы, прямой нос, а вот серые глаза… С ума сойти, у мужчины не должен быть такой взгляд. Глубокий, пронзающий насквозь.
— Отомри. Вредно так надолго зависать, — с издевательской усмешкой произносит он. Медленно проходит на кухню и садится на свободный стул.
И все же первое впечатление оказалось правдивым. Наглость — наше все, это точно про него. Не теряюсь, прохожу следом, и как ни в чем ни бывало, сажусь на свое место.
— Кофе? — стараюсь быть милой, насколько это возможно.
— Нет, спасибо. Стало быть, ты и есть та художница, о которой мне говорила Маша. Мир тесен.
— Не то слово, — кажется, нежнейший блинчик застрял у меня в горле. Сергей, как там его по батюшке, смотрит на меня так, как будто я как минимум у него что-то украла. — У вас красивая дочь, — пытаюсь найти нейтральную тему, ибо молчать еще хуже.
— Да я и сам ничего, — проходит несколько секунд, как “я и сам ничего” встает и подходит прямо ко мне. И смотрит… долго смотрит на мои ноги… Наклоняется к моему лицу.
— А тебе не говорили, что так сидеть вредно? — тихим голосом произносит мне на ухо.
На секунду теряюсь, не в силах сообразить, что он имеет в виду. Его слишком близкое дыхание меня откровенно пугает.
— Как? — мямлю как овца и сглатываю.
— Вот так, — отодвигается от меня на безопасное расстояние и указывает взглядом на согнутую ногу. Ну, люблю я подгибать ногу под попу. С детства повелось, вечно ноги как-нибудь скручу и заверну, и наличие платья вовсе не мешает, ибо все прикрыто.
— А я люблю все вредное, — встаю
