Эльф оборачивается, в свете луны его лицо кажется мертвым.
Я молчу. Слова хотят слететь с губ, но они пусты и бесполезны. Ренар поднимает голову к небу. Луна опасливо скрывается за тучами.
– На таких, как я, даже звезды не смотрят, – вздыхает он. – Но я не всегда был таким. Раньше я охотился на демонов, пьющих чужую кровь. Паладины очищают мир от очевидного зла, я же сражался с невидимой скверной. Людей, творящих зло, отыскать легко. Теней же, являющихся с приходом ночи, выследить куда сложнее. Они настолько искусны и осторожны, что, даже обнаружив в канаве обескровленное тело, местные не поднимут тревогу. Им легче свалить все на страшную болезнь, на кровожадного зверя или вовсе забыть об этом.
Мы поднялись на холм.
– Мало кто знал, что тварь, терзающая эти земли, засела в крепости… – Ренар указал за кромку леса.
Я увидел обугленные стены старого замка. Должно быть, много лет назад он имел величественный вид, но сейчас передо мной лишь мертвые руины.
– Здешние места не всегда были столь тихими, – продолжил эльф. – Когда-то тут простирались владения одного рыцаря. Слухи о нем ходили разные. Местные его боялись. Не зря его прозвали Гарланд Зуботычина. Но если раньше он полагался лишь на собственный кулак, то теперь, с годами, он стал воплощением их ночных кошмаров.
Старик слишком долго задержался на этом свете. Раньше пред ним склонялись смелые воины, отворялись любые ворота, а сундуки сами распахивались, не требуя ключа, но со временем хватка его ослабела. Меч, разивший врагов, держать становилось все тяжелее. Так бывает. – Ренар оглядел свои руки. Бледная кожа казалась юной, словно ее никогда не касалась смерть. – Люди не могут смириться с бренностью тела. Стареющий Гарланд тоже посчитал, что прожил недостаточно. Страх немощи велик. И когда чародеи разводят руками, а у придворных алхимиков заканчиваются снадобья, в дело вступают они – проклятые дети ночи. – Ренар опустился на камень. – Они всегда приходят вовремя. Уверен, для старого рыцаря они стали лучом надежды. – Эльф засмеялся.
Его глухой смех разбудил ночь. Ренар снова стал серьезным.
– Безусловно, им было плевать на старика, страшащегося смерти, но вот его земли… – Эльф облизнулся. – Завладей они ими, потекли бы реки крови. Жаль, я пришел слишком поздно. Если бы колдунья, заправлявшая таверной, не рассказала мне о событиях, тревожащих эти края, я бы так ничего и не узнал. Когда я добрался до крепости, они уже обратили хитрого старика. Он сидел на троне, пол вокруг которого был устлан телами девушек, и пил из золотого кубка, празднуя победу над Смертью. И в кубке было не вино. – Ренар покачал головой. – Через мгновение Гарланд, стоя на коленях, умолял меня не отбирать у него жизнь. Можно подумать, она у него была… – Охотник хмыкнул. – Мне ничего не стоило срубить ему голову. Я не учел лишь одного: вампиров в крепости было гораздо больше, чем я полагал. Они окружили меня, когда я склонился над немощным телом старика. Один из них, быстрый как тень, вонзил золотой клинок мне в грудь. – Эльф вздохнул. – Смерть для охотника не страшна. Они поступили со мной гораздо хуже. Я видел, как кровь окропляет мою броню, чувствовал, как клыки, подобные лезвиям, впиваются мне в шею. Я слышал их смех и видел пляшущее вокруг пламя, чувствовал запах крови. Он был повсюду. Я испытывал жажду, не сравнимую с жаждой живых. Вся деревня была в нашем распоряжении… – Ренар закрыл лицо руками. – Много крови утекло с тех пор. Прошлого не вернуть, а будущего у меня нет. – Охотник опустил голову и указал на меч: – Я готов принять твой суд, паладин.
Лицо его было спокойным и безразличным.
– Не мне тебя судить, – не раздумывая ответил я.
Эльф растерянно посмотрел на меня.
– Тогда согласишься ли ты оказать услугу такому, как я? – задумчиво проговорил он.
Глава 17
Я стал тем, что ненавидел, – и это страшная пытка. Я пытался бежать, чувствуя, что теряю себя. Одержимый, я творил то, из-за чего эти земли до сих пор пропитаны кровью. Я мог лишь молить богов об искуплении, но проклятая жажда не давала мне говорить… Видят серебряные звезды, мне нет прощения. Прошлого не вернуть. Но я найду способ изменить судьбу, или же придется в последний раз положиться на остроту своего меча…
РЕНАР, ОХОТНИК– Не хочу появляться в таверне в таком виде, – указал на свои губы Ренар. Сам охотник был бледен, но они были красны, словно кровь на снегу.
«Можно ли вообще победить жажду?» – мелькнула в голове мысль.
– Для начала надо раздобыть мой меч, – продолжил эльф. – Нир спрятал его. Мне он не доверяет. Слишком велико искушение раз и навсегда покончить с этим. – Ренар провел по горлу. – Иди. Скорее всего слепой уже знает о нашем разговоре.
Я с сомнением посмотрел на эльфа. Взгляд его светящихся глаз ничего не выражал. Тяжело вздохнув, я направился к таверне. Уже у дверей я сбавил ход и остановился отдышаться. Посеребренная луной сова с закрытыми глазами охраняла спящий дом.
Дверь бесшумно отворилась. На пороге меня уже ждал Нир. Старик бережно держал в руках меч охотника. В призрачном свете я увидел неразборчивые письмена. Они были не похожи на отчетливые руны, что встречались мне раньше.
– Твой клинок в ножнах, – тихо произнес Нир. – Я опасался, что ты вернешься с чужой кровью на лезвии.
– Не хочу совершать ошибок, от которых меня предостерегают притчи, – ответил я, не сводя глаз с серебряного меча в руках слепца.
– Тогда я спокоен, – с облегчением выдохнул старик и улыбнулся. – Я рад, что ты помогаешь Ренару, но хватит ли у тебя сил?
– Я знаю, на что иду, – прервал его я.
Нир грустно покачал головой:
– Не знаешь. Мы никогда не знаем, что уготовили нам серебряные звезды. – Он протянул мне меч. – Этому тоже учат притчи.
Оружие оказалось более легким, чем я предполагал. Я уже собрался идти, когда за моей спиной вновь раздался голос старика:
– Я не хочу петь поминальную, паладин.
– Тебе не придется, – ответил я, не оборачиваясь.
Дверь затворилась.
Увидев меня, охотник в нетерпении протянул руку. Я отдал ему меч. Коснувшись рукояти, перчатка словно стала с ней одним целым.
– Давно я не видел этот меч, – мечтательно протянул Ренар. – Сколько раз он спасал мне жизнь…
Казалось, еще мгновение, и лезвие со странными письменами резким взмахом разрежет тучи, скрывающие луну. Но вместо этого клинок лег на траву, покрытую коркой льда.
Эльф скривился от боли.
– Серебро – благородный материал, не для таких, как я, – глухо произнес он. – Знал бы ты, Элидар, сколько боли оно приносит тем, кто пьет кровь… Даже сейчас, – охотник взглянул на перчатку, – я чувствую его огонь.
