Обогнув передний бампер, она расстегнула молнию на сумке и не глядя вытащила гигантскую связку ключей Коры. Потом распахнула водительскую дверцу и, выбрав самый толстый и крепкий ключ, воткнула его в шов жесткой пластиковой обшивки внутренней части рулевой колонки.
– Мои м-м-мама и п-п-папа. Он-ни, они… – вырывалось у Тейта вместе с прерывистым дыханием.
– Пристегнись, – скомандовала Фостер, чувствуя, как наконец-то стихает звон в ушах. Пластик царапал кожу, и она морщилась, пока сантиметр за сантиметром просовывала пальцы в медленно растущую щель.
– Они, они, они… – повторял Тейт, пока его разум пытался переварить то, что он увидел.
– Эй! – рявкнула Фостер. – Мне нужно, чтобы ты сосредоточился, иначе нас ждет та же участь, что и всех этих людей. Пристегни ремень безопасности. – Кора учила ее, что в минуты неуверенности, стресса или паники лучше всего сохранять спокойствие и действовать шаг за шагом.
Ком снова подступил к горлу, и Фостер сморгнула слезы, обжигающие глаза. Она знала, что должна поступать так, как учила Кора, как вела бы себя Кора. Она должна отвлечь Тейта, вывести его из состояния горя, вернуть в игру.
– Орлан, – произнесла она настолько невозмутимо, насколько смогла, отдирая кусок привинченного пластика.
Белая компрессионная фуфайка Тейта, перепачканная грязью и сажей, почти сравнялась оттенком с нездоровой бледностью его лица, когда он повернул к ней голову. У парня вырвался судорожный вздох.
– Да? – слабым голосом произнес он. В грязной, растерзанной спортивной форме и бутсах он выглядел потерянным маленьким мальчиком.
У Фостер сжалось сердце. Она знала этот взгляд, знала, что у него на душе. Ей хотелось остановиться и сказать ему, что она понимает, каково ему сейчас, и что боль со временем стихнет, хотя и никогда, никогда не исчезнет, – пообещать, что однажды он обретет покой, жизнь войдет в привычное русло и все образуется.
Но она не могла. Сказать такое, когда Ева так близко, – значит солгать.
– Ты можешь пристегнуться? Я не заведу машину, пока ты этого не сделаешь.
С пустым взглядом Тейт потянулся через плечо, схватил ремень безопасности и защелкнул его.
Фостер стиснула зубы и в последний раз дернула пластик.
– Есть! – воскликнула она с облегчением, выбросив обшивку за дверь, прежде чем сесть за руль. – Видишь, что бывает, если поставить безопасность на первое место? – На мгновение ее губы дрогнули в ностальгической улыбке, когда она повторила слова Коры, которые слышала много, много раз.
Коры больше нет.
Страшная реальность вторглась в ее мысли, и улыбка снова сменилась печалью, а глаза наполнились слезами. Сможет ли она когда-нибудь искренне улыбнуться опять? В тот миг Фостер хотелось лишь одного – свернуться калачиком и дать волю тоске. Она только что потеряла еще одну мать, еще один дом, и их уже не вернуть. Она почувствовала себя зернышком, подхваченным с земли и унесенным прочь порывистым ветром, прежде чем оно успело прорасти и пустить корни.
Я не могу дать слабину. Не могу уподобляться Тейту. Иначе нам обоим не выбраться отсюда. Делай то, чему учила тебя Кора: думать – действовать – шаг за шагом.
Мысленно встряхнувшись, она вытерла вспотевшие ладони о мягкую обивку сиденья и полезла во внутренности рулевой колонки. Пальцы ощупали провода и металлические детали, пока не отыскали небольшую прямоугольную коробку с медной шпилькой, которую она так ясно себе представляла. Она выжала сцепление и повернула шпильку влево. Автомобиль заурчал, оживая, и Фостер молча поблагодарила интернет-богов, создателей магии YouTube.
– К-как ты научилась это делать? – спросил Тейт. Цвет начал окрашивать его щеки.
– Я на домашнем обучении. Вольнослушателем я много чего освоила. Вам, посещающим школу, такое даже не снилось. – Фостер нажала на газ и, поднимая тучи гравия, вырулила со стоянки на главную дорогу.
– А ты училась оказывать первую помощь? – Тейт протянул к ней дрожащую руку. Кровь струилась между пальцев, и он быстро снова прижал руку к ране на бедре.
– Тебе повезло. – Шины взвизгнули, когда она круто вывернула руль, объезжая поваленные ветки деревьев и искореженные автомобили. – Рядом с тобой сидит обладатель сертификата Американского Красного Креста по спасению и оказанию первой помощи… – Воздух вышибло из ее легких, когда она резко ударила по тормозам и ремнем безопасности ее прижало к сиденью. Повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом «дворников» и настойчивым воем аварийных сирен.
Автостоянка, стадион Тейта – все это было ничто по сравнению с тем, что открылось их взорам.
Опрятный район по соседству со средней школой был полностью разрушен – будто посреди американской глухомани взорвалась бомба.
И люди. Они выползали из-под обломков и брели, спотыкаясь, израненные, истекающие кровью, онемевшие, похожие на зомби, скорее мертвые, чем живые.
Фостер отвернулась, испытывая приступ тошноты и жалости. Ее взгляд упал на окровавленную ногу Тейта. Она подняла глаза на бескровное лицо парня с застывшим на нем выражением ужаса. Медленно, словно пробираясь через месиво грязи, Тейт потянулся к дверной ручке дрожащими, перепачканными кровью пальцами.
Она откашлялась и включила первую передачу.
– Мы обработаем рану, как только доберемся до мотеля, – сказала Фостер, когда пикап тронулся с места, хотя ей едва хватало сил нажать на газ из-за дикой дрожи в ногах.
– Нет, мы должны остановиться. Надо помочь этим людям, – хрипло произнес Тейт, хватаясь за приборную панель и оставляя на ней кровавые отпечатки пальцев.
– Мы бы так и сделали, если бы могли, но мы не можем. – Чтобы унять дрожь в руках, Фостер сжала руль до боли в ладонях. – Послушай. Я слышу сирены. Помощь уже идет. С ними все будет в порядке, – солгала она, отводя взгляд от выживших, которые копошились среди обломков, как сломанные роботы.
– Но это мой родной город. – В голосе Тейта звучала такая боль, что Фостер невольно вздрогнула. – Здесь вся моя жизнь.
Теперь они оба бездомные.
Но она не остановилась. Даже не притормозила. Она просто вела автомобиль. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Фостер гнала вперед по дороге, с трудом переводя дух, пока игрушки, одежда и воспоминания стали не более чем лежачими полицейскими под тяжелыми колесами.
– Это люди моего города. Я знаю их всю жизнь.
Все еще не в силах справиться с дрожью, она едва не врезалась в стену, когда влетела на парковку мотеля.
– Да, я понимаю, но…
– Где ты росла?
Пикап тряхнуло, когда она наехала на какие-то обломки, паркуясь недалеко от двери своей комнаты.
– Сначала в Сан-Франциско, потом в Портленде, но мы с Корой где только не побывали с тех пор, как… – В груди разлилась боль, и он замолчала. Ей не хотелось говорить о своем прошлом. Ни с Тейтом, ни с кем другим. Все, что она могла, это упрямо двигаться вперед. Если бы она остановилась ненадолго и поддалась
