говоря: «Это принадлежит мне». На фоне падающей плотной стены снега эти двое смотрелись очень выразительно. На какое-то мгновение Осторожный Волк вообразил себе, что Кайони – женщина, прекрасная, загадочная, волшебная и манящая женщина. Он почти передумал уезжать. Но потом, стряхнув с себя это глупое ощущение, развернулся и, больше ни разу не оборачиваясь, направился прямо на север.
Кайони теребила и поглаживала шерсть на холке своего любимца.
– Он уехал, Майя. Я ничего не понимаю, и это очень плохо, но он отчего-то очень сильно волнует меня. Я училась, жила и выглядела как мужчина, но я не мужчина. Я никогда не смогу им стать. Моя жизнь похожа на тот каньон, в котором расположился наш лагерь. Тива словно живут на одном берегу реки, а все племя на другом. Мы всегда в стороне от людей. Мы дышим с мужчинами одним воздухом, делим с ними пищу, заботы, подчиняемся одним законам, но мы всегда отличаемся от них, как койот отличается от оленя.
Майя лизнул руку Кайони, пытаясь дать ей утешение, в котором она теперь очень сильно нуждалась. Он потерся о ее бок, стараясь быть как можно ближе к ней. Ему было приятно, когда Кайони теребила его уши и обнимала его.
– Нам пора идти. – Девушка села верхом на Тука, а подаренных ей лошадей повела за собой.
По дороге домой ее продолжало беспокоить новое чувство неудовлетворенности. Осторожный Волк только обострил ее ощущение собственного одиночества. Когда она купалась в реке и краска смывалась, Кайони могла видеть свое настоящее лицо и нагое тело. Вся ее внешность кричала о том, что она женщина, причем очень красивая. Но ее все равно называли «сыном» и «братом», и она вела жизнь мужчины. И этот «мужчина» был бесплоден, словно камень.
В шестнадцать лет она сделала себе оружие и щит, ей вручили церемониальную маску и трещотку из оленьего копыта. Тогда она пропела песню тива, песню послушания и преданности. Свой амулетный мешочек она наполнила священными оберегами – амулетами ее первой добычи на земле, в воздухе, в воде и теми, что она собрала для придания ей большей силы. Эти талисманы она хранила в специальной сумочке на шее вместе с высушенными половыми железами медведицы и отличительными знаками тива. Свой «вигвам силы» она поставила прямо за стойкой, на которой хранилось оружие отца. После этого она принимала участие в совете, говорила открыто и свободно, получила право голоса, участвовала в ритуалах и даже несколько раз сражалась с врагами. Все знали, что она умеет ездить верхом, искать следы, охотиться и стрелять даже лучше, чем большинство мужчин ее племени.
Ее двоюродному брату, Маленькому Горностаю, не давали покоя ее успехи. Но именно по его вине, а не по ее, у него в сумочке с амулетами не было такого количества доказательств мужества, смелости, хитрости и удачливости. Не по ее вине в результате несчастья с отцом ее два года назад сделали главой семьи, и ей пришлось приложить все свои силы, чтобы стать самым лучшим охотником и защитником. Маленький Горностай не стал бы ей завидовать, но Кайони была уготована благословенная судьба. Единственный мужчина, который не уступал ей в умении и ловкости, был младший сын вождя, Ночной Странник. Он был лучшим другом Маленького Горностая, но сегодня Кайони не хотелось думать ни об одном мужчине, кроме…
«Тэт, Кайони! Все это плохо и заставляет меня страдать», – сказала себе девушка.
Но, несмотря на это предупреждение, образ Осторожного Волка не выходил у нее из головы. При мыслях о нем ей становилось так тепло, что ни усиливающийся холод, ни свирепый ветер не могли охладить ее. Его прекрасная фигура и завораживающий взгляд стояли у нее перед глазами. Она вспомнила, как странно он смотрел на нее при расставании, и терялась в догадках, что же это значило. Она понимала, что не выдала свой секрет. Кайони была уверена, что он воспринял ее как друга, как сына Разящего Камня и Мартайи.
Кайони знала, что у нее не может быть мужа, который полюбит ее, разделит с ней жизнь, поддержит и утешит ее в трудное время. У нее не будет дочери, чтобы продолжить род ханьюива, не будет и сына, который заботился бы о ней, когда она состарится, станет слабой. Ей придется жить в вигваме для престарелых тива, она будет зависеть от молодых тива и мужчин-охотников, от их доброты и щедрости. Никогда не испытать ей той страсти, которую она видела у своих родителей и других счастливых супружеских пар. Никогда не познать ей единения с мужчиной. Ее единственными делами станут самопожертвование, защита и забота о других.
Кайони посмотрела на своего любимца, чей взгляд, казалось, говорил, что он может читать ее мысли.
– Кому какое дело до моих желаний, Майя? Кому какое дело до моего счастья? Неужели жизнь тива – это единственное, что мне досталось? И я не заслуживаю большего, не заслуживаю того, что имеют остальные женщины, ведь я же одна из них?! Должна ли я пожертвовать всем ради моей семьи и моего племени? Могу ли я отказаться от предначертания Aта? Или подобное не для всех Его детей? Сам ли Он создал такие суровые законы, или они были придуманы племенем, когда девочек рождалось много, а мальчиков мало? Почему я не могу быть охотницей и защитницей без того, чтобы раскрашивать лицо и носить маску? Почему я должна скрывать мой пол, тогда как принадлежность к женщинам не умаляет моего умения? Неужели этот закон всегда будет разрушать судьбы старших дочерей в роду в тех семьях, где нет мальчиков?
Увидев многочисленные дымки, поднимающиеся от стойбища ханьюива, Кайони замолчала. Этим утром она проснулась тива и вернулась на закате тоже в качестве тива. Встреча с Осторожным Волком ничего не изменила для нее. Нет, это неправда, он изменил многое в твоем сердце и в сознании. Он…
– Кайони! – позвала ее Самба, поспешившая навстречу подруге. – У тебя была удачная охота. Жаль, что ты не смог найти меня и не взял с собой!
– Ата навел меня на большого лося. Я дам старым тива их долю.
– А где ты взял этих лошадей? На них отметки чейеннов.
– Я расскажу тебе, когда мы придем к остальным тива и я передам им этих лошадей для поездки на пастбища. Мне надо созвать совет, чтобы сообщить печальные новости. Суровые ветры будут дуть для нас в этом году.
Самба остановилась и посмотрела на Кайони.
– Нам грозит опасность?
– Да, мой друг и брат. Эта опасность со стороны воронов. Они уже пробрались на нашу землю и предприняли попытку нападения. Пойдем, поговорим по дороге.
Кайони окончила печальный рассказ и села на свое место. Ей пришлось быть очень осторожной и контролировать выражение своего лица, движения и голос, чтобы не выдать того впечатления, которое произвел на нее Осторожный Волк.
Вождь племени, Медвежья Голова, заговорил после нее.
– Это хорошо, что ты принес мясо и привел лошадей для наших старых тива. Твое сердце полно доброты, а победа твоя с чейенном была очень большой. Твоя мать должна пришить бусину к твоему оберегу в честь этого события. Пятнистая Сова, видел ли ты беду в твоих снах?
– Я видел много странных вещей, – ответил шаман. – Они были покрыты тенями. Когда они откроются для меня, я расскажу вам.
– Пятнистая Сова, а эти тени были светлыми или темными?
– Они были темными, мой вождь. Это плохой знак, которого я пока не понимаю. Когда Он будет готов, Ата раскроет эти знаки и укажет путь, по которому надо следовать. Ата никогда не ошибался и всегда защищал своих детей. Он будет продолжать делать это и дальше, если мы будем выполнять Его приказы.
– Если воины из племени Птицы придут, чтобы напасть на нас, мы должны будем драться и победить их, – сказал Ночной Странник. – Мы должны показать им нашу силу и мужество, чтобы поселить страх в их сердцах. Если мы будем выглядеть напуганными и слабыми, они посмеются над нами и разобьют нас. Неужели мы забыли, что Ата нас первыми поселил на этой земле? А воронов и всех остальных Он поселил намного дальше отсюда. Но воронов стало очень много, и они начали распадаться на отряды. Их давнишние враги вытеснили многие из этих отрядов со старых земель, на которых они охотились, поэтому они перебрались на наши. Все знают, что земля Ата не может принадлежать никому. А раз так, мы не нападаем ни на них, ни на других, когда они приходят и объявляют земли своими. Старейшины принимают всех с миром. Но эти вороны не заслуживают такого доброго отношения ни с нашей стороны, ни со стороны кого- либо еще. Если мы ничего не предпримем, чтобы остановить их жадность и воинственность, то скоро у
