сила, что они могут. Они ключ к Великому Замыслу, поэтому Машина сохранена. – И что будет, когда он очнётся? Этот Артур Терёхин? Он сможет всем рассказать про Храм Жизни? Впрочем, смочь-то он сможет, но кто ему поверит, – возразил парень в очках и поправил волосы. – Тогда смысл твоего отсеивания. – Ответ был дан: кто ему поверит? – старик улыбнулся. – Всё спишется на бред шокового состояния, на видения, возникшие от повреждения мозга. Да и он сам вскорости поверит в то, что ему будут говорить врачи. Важно другое, и в этом вы правы. Это событие изменило что-то в мире, создало новую цепочку событий. Важную цепочку. – И это сильно тревожит всех нас. Ты знаешь, мы имеем право связаться с остальными в Закрытых галактиках, если почувствуем, что события вышли из-под контроля. – Для этого вы здесь, это ваша работа и обязанность. Контролировать, следить и наказывать непослушных. Вы как полиция нравов. Тёмные Экзекуторы, на самом деле очень правильное название вашей миссии. У вас нет никаких преград, карать, не дать шанса тем, кто нарушил правила пусть и с благими намерениями. Вы как средневековая инквизиции. Но и вам приходится подчиняться правилам. Больно было? – спросил старик у бородатого парня. Тот понял, о чём его спрашивали. Когда какой-то огромный толстый мужик, не умеющий уступать дорогу, толкнул его в переходе и с чувством собственного достоинства ушёл прочь. И он, высшее существо, подчинился правилам и стерпел, хотя мог изменить гравитационную составляющую тела этого человека и тот бы исчез. Миг – и он превратился бы в атомарный газ. Но ведь есть правила. – Какую игру ты затеял, Отшельник, и в чём заключается Великий замысел? – спросил худощавый в костюме. Старик улыбнулся и добавил: – Ожидание и неведение – такие сильные чувства. Неужели вы думали, что мне было просто так позволено остаться и оставить Машины. Им известен Великий замысел, и Они так же ждут его воплощения. Крупинка к крупинке, звено к звену. По кусочкам собирается Полёт в Бесконечность. *** Какая была гроза! О ней теперь больше всего говорили прохожие, а не про трагедию, которая случилась на пересечении Вадима Гетьмана и Лебедя-Кумача. Гроза охватила весь район и её молнии особенно привлекли внимание. Многим показалось, что для обычной грозы их было слишком много. Но их не смутили ни раскаты грома, которые сотрясали все окрестные улицы, ни сильный ветер, который рвал провода и валил деревья. Гроза, просто сильная гроза… Но не каждый из тех людей, что рассматривали молнии из окон своих квартир, увидел странную аномалию. А вот девушка, пишущая стихи, её увидела. Она была не красивой, худощавой, с выступающими как у кролика зубами, но своему парню нравилась безгранично. А теперь, выйдя с ним на улицу после грозы, она говорила: – Знаешь, Вова, а ты не прав. Я тебе точно говорю, видела на небе странный след от молний, словно пилотка сияла. Ну, словно гаснет след от сварки, напоминающий треугольную пилотку. Вова, я не шучу: я видела белый силуэт с голубоватой каёмкой. – Лера, не говори чепухи. Какой след? Это просто молния. – Вова, я его видела. Хочешь, верь, а хочешь – нет. Тебе решать. Эти двое, держась за руки, удалялись. Они не обратили внимания на скамейку, где сидело трое таких совершенно разных людей. Эти все трое продолжали заниматься своими делами. Бородатый парень принял вызов и начал с кем-то весело общаться, включая в разговор остроумные шутки. Странного вида парень с бледной кожей достал карандаш и разгадывал кроссворды в газете, нехотя, как будто не зная ответов. А старик смотрел в голубое небо. На горизонте больше не было грозовой тучи, остались лишь пушистые облака. Город по-прежнему жил, как жил вчера, позавчера и, может быть, будет так же жить завтра. Ничего не изменилось, только один человек, один на миллионы, ожил.
Вы читаете Храм жизни (СИ)
