Громко каркнула ворона. Она сидела одиноко на ветви клёна, и вокруг неё не было больше никаких птиц. Это было странным, так как вороны всегда держались семьями или стаей. Но сейчас вокруг вороны не было никого. Она сидела над автомойкой, в которой начал мерцать свет и работники автомойки выходили на улицу, почёсывая затылки. Их моющие агрегаты кехлер работали с перебоем.
- Да? А как же твоя работа, которую все презрительно описали, как – неудача? Твой проект, над которым ты работал два года? Как должен улыбаться робот? – Словно парень говорил не своим голосом, а повторял то, что ему нашёптывали. – Глупость, кому нужна мимика машины? Вместо того, чтобы заняться делом, математикой, как все родные хотели, ты всё своё время потратил впустую, на абсолютную бесполезность. Как тебя это разозлило и обидело! Всё сказали своё мнение, безразличное, кроме двух людей. Твоего друга Артура и девочки Ани, помнишь её? Такая маленькая и неказистая. Ты ей очень нравишься…
- Слушай, чел, мне пора. Не знаю, кто тебе всё это рассказал, но мне пора. Ты сам договори со своими, ну не знаю, тенями. Со своей Катей, которая приходит во сне. Смотри, видишь, как деревья колышутся. Это для тебя, там наверно сидят ангелы и раскачивают ветви. А я пойду. – Это была или саркастическая шутка, или молодой человек, таким образом, пытался отвлечь внимание от сути разговора. Он хотел уйти, он очень хотел уйти. У него больше не было мысли прыгнуть вниз и исчезнуть в небытие. Он вдруг отчаянно захотел домой, в свою постель, чтобы перед сном поиграть в любимую игру, которая его успокаивала, а потом лечь спать, не видя сны.
Парень замолчал и сник. Он больше ничего не говорил человеку, пока тот удалялся. Он стоял один на мосту Влюблённых и смотрел в сторону центра. Там кипела жизнь, огнями окон светились здания, и слышалась отдалённая музыка концерта на Майдане независимости. Но только не для него. Концерт должен дарить радость, но радости парень не ощущал. Он стоял один на мосту и смотрел в сторону удаляющейся фигуры, которая шагала вдоль ограждения стадиона «Спартак». Она шагала быстро, как будто сталась убежать, или словно парень её преследовал. Парень сделал, всё, что мог, он заставил передумать человека, который собирался прыгнуть с моста и отстрочить его кончину, а то и вовсе изменить его судьбу. Надолго ли?
Он посмотрел в кроны деревьев. Большая часть заросших склонов, которые перерезала парковая аллея, были темны. Свет падал рассеянный, это было лишь отражением фонарей паркового освещения и фар проезжающих мимо машин. Они лишь изредка из тьмы выхватывались поросшие на склонах силуэты деревьев, играя тенями на земле. Ему казалось, что среди деревьев он видит силуэты людей, которые сидят на ветках. Пресловутые ангелы, которым нечем заняться, чем наблюдать за его судьбой? Парень грустно улыбнулся. Он понимал, что никаких ангелов там нет, это просто игра света и тени листьев кроны, и его воображения. Внизу проехало несколько машин, осветив парковую аллею огнями. Последняя машина спешила и сигналила фарами остальным, чтобы её пропустили. Ну а вдруг? Может быть там, в листве деревьев, парит она, его Катя, только невидимая. Такая воздушна\я, такая чистая. С её улыбкой на лице и её… болью…
«Сволочь, я просто сволочь! Не увидел, не заметил, не понял!» - Тихо сам себе шептал парень глядя на небо. Вот один шаг, просто перешагнуть ограду и оказаться внизу. Да страшно, жутко страшно, но не спать столько времени – гораздо страшнее. Один лишь шаг, прыг, – и тебя нету!
Может она его простила, и сегодня он сможет, наконец, выспаться? Парень посмотрел в сторону, куда удалился несостоявшийся самоубийца, но там никого не было. Фонари выхватывали лёгкий, холодный туман, который стелился по земле.
- Катя, прости меня, прости меня идиота, - тихо прошептал он. – Я ведь, на самом деле, так тебя любил, и буду любить. Я взорвался, просто взорвался, меня поглотили эмоции. Эмоции – это зло, если они несут вред. Я тебе навредил, как я тебе сделал больно и я никак не могу всё вернуть вспять, время не остановишь, это не перезагрузить, как уровень игры. Прости, меня, я больше не выдержу такой жизни. Хочешь, я спрыгну сейчас вслед за тобой. Один шаг и мы будем вместе?
Ему показалось, что кто-то прошёл мимо него. Он даже услышал скрип дерева и чьи-то шаги.
«Блин!» - подумал он и обернулся, чтобы встретить непонимающий взгляд прохожего, но никого за ним не было. На мосту Влюблённых он был по-прежнему один.
- Что такое? – невольно вырвалось из него, когда он почувствовал, что кто-то поцеловал его в шею, словно холодный ветер прикоснулся, но жёлтые листья на деревьях не двигались.
- Катя? – Но в ответ была тишина, нарушаемая звуками города.
- Катя, моё солнышко, – ветер подул и коснулся лёгким дуновением его правой щеки, как нежный поцелуй, и он невольно поднял руку и погладил щёку. Это было её прикосновение… Не было сомнения, его простили…
Он ушёл, впервые за несколько месяцев раньше обычного. Он шагал просто, не поднимая голову, но на его лице светилась улыбка. Он уходил из Крещатого парка, вниз, к началу улицы Хрещатик. Он шёл медленно, не спеша, словно впервые рассматривая всё вокруг, старинные водонапорные башни Музея воды, построенный в нулевых Кукольный театр и интересные вокруг него скульптурные композиции. Всего этого он не замечал, когда его съедала тоска.
Из тени деревьев около ограды, выступила серая тень женщины. Она шагнула на свет фонаря и превратилась в грузную женщину, лет пятидесяти. Она больше не курила свои сигареты на длинном мундштуке, она просто провожала взглядом прохожего. Тот, молодой человек, который собирался покончить с собой, ушёл, он был полон противоречий и раздумий. Это был типично нервозный молодой мужчина, со своими вымышленными проблемами, порой глупыми, которые он считал невостребованными, а вот второй, второй удалялся, словно вновь родившимся человеком. Он впервые улыбался за столько времени пребывания в парке. Он удалялся от Музея воды, теперь открыто глядя в лица немногочисленных прохожих, которые решили просто погулять или отведать этот отреставрированный уголок истории. В 80-х и 90-х это были две почти разрушающие водонапорной башни, но в 2003-м году, всё эту местность реконструировали, и создали музей.
В парке царствовала ночь. Посетителей было очень мало. Лишь немногие киевляне и гости столицы отважились осенней ночью прогуливаться возле Музея воды и кукольного театра. В большинстве своём это были молодые пары. Вероятно, это были те, молодые парни и