Открыв глаза, она увидела лицо Эшлин всего в паре сантиметрах от своего. Ее губы задели рот подруги, когда она пробормотала:
– Ты целуешься так же, как убиваешь, Мия Корвере.
– Это как же?
– С изяществом.
Мия ухмыльнулась, и Эшлин поцеловала ее еще раз, и еще, и еще; дюжина легких, как шепот, касаний сыпались на ее губы и щеки, подобно лепесткам роз.
– Я так скучала по тебе, – выдохнула Мия.
– Насколько?
– Я не уверена в том, как это можно измерить, – Мия нахмурилась. – Может, парой метров?
– Иди в жопу.
– Для этого ванна слишком маленькая.
– Ненавижу тебя.
– Странно. Я ненавижу всех, кроме тебя.
– Сядь, – Эш улыбнулась и снова ее поцеловала. – Помою тебе спину.
Эшлин встала с бочонка, чтобы Мия могла окунуть ноги, и сесть ровно, положив руки на край и уткнувшись в них подбородком. Затем обошла ее со спины и расставила ноги по бокам от ванны. Мия не видела, что она делает, но вскоре почувствовала теплые мыльные руки на своих плечах, запах жимолости и солнечных колокольчиков в воздухе. Эш надавила большими пальцами на ее ноющие мышцы, разминая напряженные точки, словно тесто.
– О, Черная Мать, это… просто… охренительно… – простонала Мия.
Она закрыла глаза и позволила рукам Эш на секунду заслонить весь остальной мир. Ее раздражение из-за Йоннена и злость на Мистера Добряка. Беспокойство за Сида и остальных при мысли, что ждет их по ту сторону океана в Ашкахе. Переживания из-заа Меркурио, Луны и его гребаной короны.
Эш тоже помалкивала и Трика не упоминала, хотя обе девушки чувствовали, как вопрос о нем подмораживает воздух. Эш была слишком умна, чтобы поднимать эту тему. Она не желала открывать эту дверь, позволив тем самым испортить радость их первого уединения со времени «Магни».
Вместо этого Мия ощутила губы подруги на своей шее, и по спине пробежали мурашки.
– Ты всегда можешь вылезти из ванны, – пробормотала Эш. – Если она недостаточно большая.
– Через минуту… – Мия скривилась, когда Эш начала массировать особо напряженные мышцы. – Богиня… продолжай…
– Что-то ты вся на взводе, милая.
– Тяжело, знаешь ли, быть самой разыскиваемой убийцей во всей республике.
Еще один поцелуй. Легкое покусывание мочки уха. Шепот Эш: «Я помогу тебе расслабиться». Мия почувствовала, как ее руки медленно скользят к груди. Пальцы щекотливо пробежали по гладкой коже. Дыхание Мии участилось, в животе все затрепетало, по телу вновь прошла дрожь. Кожа покрылась мурашками, с губ сорвался тихий вздох. Эш ласкала губами ее шею, руки девушки гуляли по телу Мии: одна, дразня, водила по затвердевшему соску, другая плавно и мучительно вырисовывала спираль, опускаясь ниже. Ниже. По ребрам, сантиметр за сантиметром, по напряженному животу, легонько обводя пупок кругами аркимических разрядов.
– Еще? – прошептала Эш, коснувшись губами ее уха.
Мия задумалась, правильно ли это. Где-то внутри нее затесалось чувство вины – то ли из-за безочажного юноши на палубе наверху, то ли из-за ссоры с братом, или от мысли, что не стоит потакать своим прихотям в водах столь опасных. Но тут рука Эш погрузилась в воду, и внутри Мии загорелось пламя, растопив все опасения, когда она ощутила нежнейшие прикосновения между своих ног.
Потрясающие.
Умопомрачительные.
– Еще, – выдохнула Мия.
Эш подняла вторую руку и запустила пальцы в волосы девушки. Мия застонала, когда Эш оттянула ей голову, заставив подругу – безоружную, с поднимающимся от кожи паром, с подрагивающими ногами, – сесть прямо. Губы Эш вновь прильнули к ее шее, а рука между ног Мии начала двигаться твердыми, уверенными кругами, наигрывая мелодию, которую так хорошо знала ее возлюбленная. Мия со вздохом отклонилась, схватила волосы Эш в кулак и прижала девушку сильнее к своей шее. То, что Эш прижималась к ней, полностью одетая, в то время как ее подруга была обнажена, ощущалось как некое запретное наслаждение. Мия предоставила себя в полное распоряжение возлюбенной, содрогаясь всем телом.
– Твою мать, – выдохнула она, двигая в такт бедрами. – Твою мать.
– Еще? – прошептала Эшлин ей на ухо.
Губы щекотали ей кожу.
Зубы покусывали шею.
Пальцы выплясывали на плоти.
– Еще, – взмолилась Мия.
Эш принялась за работу обеими руками – сзади и спереди. Мия выгнулась и впилась пальцами в ягодицы девушки. Пальцы Эшлин поглаживали, сжимали, пели на ее клиторе. Время будто замерло и воспламенилось в свете черного солнца. С губ Мии срывались несвязные вскрики, глаза закатывались, а касания возлюбленной возносили ее все выше, в полет; каждая ласка, каждое движение притягивало ближе к темному самосожжению.
– Да, – выдохнула Эшлин.
– Да, – простонала Мия. – О да. Да.
Она откинула голову, загоревшись огнем, – рот открыт, каждая мышца напряжена и поет от блаженства, каждый нерв объят пламенем. Руки Эшлин продолжали творить магию, продлевая сотрясающее, пульсирующее наслаждение. Мия закричала, прижимая Эшлин ближе к себе, ее обмякшее тело била дрожь, в легких не хватало воздуха, а в жилах – крови.
Движения Эшлин замедлились – сладкая и нежная пытка, – пока Мия не остановила ее своей рукой.
– Хватит, – выдохнула она. – Богиня… хватит.
Губы Эшлин изогнулись в улыбке, и она вновь легонько укусила Мию за шею.
– Никогда, – прошептала девушка. – Ни-ко-гда.
Она плавно поднялась и протянула Мие руку.
– Пойдем со мной, красавица.
Глава 16. Буря
Буря разразилась спустя пару часов.
Они лежали в объятиях друг друга в каюте Мии, прижимаясь телами, в то время как снаружи гремел гром, океан ходил ходуном, а «Дева» подскакивала на волнах. Мия радовалась непогоде; гром и завывания ветра были такими громкими, что заглушали крики Эшлин. Держать равновесие в нарастающей грозе оказалось нелегкой задачей, но решимость помогла девушкам справиться. На полу, у стены, в гамаке. Наконец, тяжело дыша, они сплелись в нем блаженным клубком. Теперь гамак покачивался в такт движениям корабля, а не их тел, дерево вокруг них истошно стонало.
Волосы Мии взмокли, кожа Эшлин была скользкой от пота, запах девушки витал в воздухе, словно сладчайший парфюм. Мия ощущала ее вкус на губах вместе со сладостью сигарилльной бумаги, пьянящей теплотой серого дыма на языке.
– Я не чувствую ног, – пробормотала Эшлин.
Мия рассмеялась и вытащила сигариллу изо рта.
– Я не виновата. Это ты молила о продолжении.
– Не смогла удержаться, – Эш прильнула к ней. – И ты любишь, когда я умоляю.
Да поможет ей Богиня, но это правда. Несмотря на усталость, одной лишь мысли об этом было достаточно, чтобы по спине Мии вновь прокатилась волна дрожи. Сладкая покорность Эш в ее руках, медовое ликование, которое она испытывала, когда девушка таяла от ее прикосновений. Это опьяняло. Ресницы Мии затрепетали, губы расплылись в улыбке, выдыхая дым с ароматом гвоздики. Девушка в ее руках принадлежала ей и только ей.
По правде говоря, можно было бы предположить, что Мия и Эшлин сделаны из одного материала. Пламенная, свирепая парочка, ведомая отмщением, хитрая и жестокая, пожалуй, даже озлобленная. Но Эш становилась другой, когда они оставались наедине. Мягче. Шелковой на
