– Как и я. Леди хотят моей смерти. Они направят все свои силы на «Банши». Поэтому вы отплывете сегодня на «Деве», а мы подождем шесть перемен и последуем за вами. К тому времени, как мы прибудем, твоя прекрасная задница будет загорать на берегах Последней Надежды.
– Если вы прибудете.
– С Сигурссоном и его экипажем у меня больше шансов. «Банши» почти вдвое больше «Девы». Она создана для худшего, чего только можно ждать от моря. Но я не могу взять Йоннена в бурю, и мне нужно, чтобы кто-то присматривал за ним, пока меня нет. Кто это сделает? Мясник? Да хранит его Мать, но он не лучший образец для подражания.
Эшлин посмотрела на бывшего гладиата, который приостановил тренировку с Йонненом, чтобы засунуть руки в штаны, поправить яйца и громогласно отрыгнуть.
– На чем мы там остановились? А, да, становись в защитную позицию, мальчик…
Эш покачала головой и попыталась образумить Мию:
– И что, ты планируешь переплыть Море Сожалений на корабле, полном убийц и гребаных головорезов? Ты видела, каким человеком был Вальдир. Одной Богине известно, каких ублюдков он набрал к себе в команду.
– Думаю, у меня есть некоторое представление, – вздохнула Мия.
– Ты не спасешь Меркурио, если эти уроды перережут тебе глотку и скормят дракам. Я не брошу тебя одну с такими людьми.
– Я буду не одна. Трик поплывет со мной. Он не спит. Не ест. Не может утонуть. Кто лучше прикроет мне спину во время шторма?
Если Мия думала успокоить ее этими словами, то они имели прямо противоположный эффект. Эшлин покосилась на мертвого юношу, как всегда, околачивающегося неподалеку. Трик нашел себе рубашку взамен порванной мантии, кожаные штаны и тяжелые сапоги. Он стоял неподвижно, как статуя, с мечами, скрещенными за спиной, и неотрывно изучал толпу. Хорош, как идеальное убийство. Но как только Эш посмотрела в его сторону, его чернильно-черные глаза тут же нашли ее. Бездонные. Непроницаемые.
– Мия… – взмолилась Эшлин. – Я не доверяю Трику.
– Зато я доверяю тебе, Эш. Йоннен – единственная семья, которая у меня осталась. И я прошу тебя присмотреть за ним. Разве это ни о чем тебе не говорит?
Эшлин встретилась с ней взглядом, в ее глазах заблестели слезы. Она чувствовала, как рушатся ее стены, как железо и пламя, которыми она поворачивалась ко всему миру, испаряются от близости расставания с возлюбленной. Эта мысль камнем упала ей в желудок. Ножом резанула по сердцу. Она крепко обняла Мию и уткнулась лицом в ее волосы. Поцеловала в губы, щеку, нос и прижалась лбом ко лбу, шепча:
– Обещай, что мы встретимся в Ашкахе. Обещай, что вернешься ко мне.
– Обещания для поэтов.
– Я серьезно. Я тебя не потеряю.
– Ты же знаешь поговорку, – Мия улыбнулась. – Лучше любить и потерять…
– Тот, кто сказал это, никогда не любил так, как я люблю тебя.
Мия наконец встретилась с ней глазами. Богиня, как же она была прекрасна, стоя под жестокими прощальными ветрами и вздыхая так тихо, что у Эшлин защемило сердце.
– Я много думала о том доме в Трехозерье, о котором ты говорила. Цветы на подоконниках и огонь в очаге.
Эш шмыгнула.
– И большая мягкая кровать.
– Я думала и…
Мия повернулась к свинцово-серому морю.
– …Может быть.
Эш сжала ей руку, в ее животе вспорхнули бабочки, губы изогнулись в слабой, осторожной улыбке. Это больше, чем она когда-либо осмеливалась надеяться. Мысль о том, кем они могут стать, мечта о том, что у них может быть…
– Может быть?
Мия посмотрела на нее темными и глубокими, как Бездна, глазами и кивнула, и на ее щеку упала прядь черных, как вороново крыло, волос.
– Позаботься о нем за меня.
Эш с трудом сглотнула и вытерла слезы.
«Ей нужно, чтобы я оставалась сильной».
– Обещаю.
Глубоко вдохнув и мысленно собравшись, Эш последовала за остальными к скрипучему трапу, ведущему на мягко покачивающуюся у причала «Деву». Соколы цепочкой поднялись наверх и встали у перил, чтобы посмотреть на Мию и Трика. Эш с Йонненом, держась за руки, ждали до последнего. Мальчик взглянул на свою старшую сестру затуманенными глазами и поджал губы.
– Помни о своих манерах, – сказала она. – Не капризничай.
– Помни, что сказал отец, – ответил он. – Не умирай.
Мия улыбнулась.
– Хороший совет, братец.
Мальчик закусил губу на секунду. Потупил взгляд. А затем быстро обнял Мию, уткнувшись лицом в ее кожаные штаны. Сердце Эшлин екнуло в груди – от того, что Йоннен наконец начал оттаивать, что пропасть между братом и сестрой постепенно уменьшалась. На секунду она испытала соблазн взять его на руки и сжать их в крепких объятиях, как в ту неночь, когда они спали вместе во время бури. В ее голову вновь закрались фантазии о том, кем они могут стать, когда все закончится. Они будут вместе. Настоящей семьей.
Но все закончилось так же быстро, как началось. Прежде чем Мия смогла обнять Йоннена в ответ, мальчик отошел от нее и потянул Эшлин за собой.
Девушки быстро слились в прощальном поцелуе – таком отчаянном и горьком, – и Эш прикусила сочную, спелую нижнюю губу Мии. А затем Йоннен потащил ее по трапу, поскольку все уже было сказано. Эш встала с остальными у перил, и Мия послала ей воздушный поцелуй, оглядывая друзей напоследок.
– Окажи мне услугу, присмотри за ними, Сид!
Итреец кивнул и стукнул себя кулаком по груди.
– Никогда не бойся.
– И никогда не забывай.
Они поплыли по холмистой синеве, паруса скрипели над головой, ругань Большого Джона звучала как старая, знакомая песня. Эшлин наблюдала у перил, как ее девушка на набережной становится все меньше и меньше, и ветер подхватывал ее слезы. Мия помахала им, и ваанианка помахала в ответ. Йоннен тоже. Эш наклонилась и взяла мальчишку на руки, чтобы он мог лучше видеть.
– Не бойся, малыш. Все будет хорошо.
Йоннен вздохнул и медленно покачал головой.
– Нет, не будет.
– Бездна и кровь, а они упорные ребята.
Меркурио стоял на галерее над большой читальней, с его губ срывались завитки дыма.
Десница не ответила.
На вид ей было двадцать, может, двадцать два – очевидно, из паствы, которая училась здесь за пару лет до Мии. На ней было обычное облачение Десниц – черная роба до пола, и вела она себя обычно для Десниц – тихо, как могила. После находки Друзиллы и последующего изучения двух частей «Хроник Неночи», Леди Клинков приказала прислужникам, следившим за Меркурио, отбросить всю учтивость. Теперь за ним постоянно следовали трое – эта юная девушка, не отходившая от него ни на шаг, тридцатилетняя итрейка и высокий, бесшумный двеймерец, который обычно держался чуть поодаль.
Они никогда не разговаривали. Никогда не отвечали на вопросы. Просто ходили за ним, как безголосые, бездушные тени. С того дня, как Друзилла нашла книги, Меркурио не получал никаких вестей от Адоная или Мариэль – очевидно, близнецы
