– Ничего я не умираю, мам, – бормочет Сандро, накрывая на стол.
Они сидят в маленькой кухоньке, пропахшей едой и по́том. Никогда не задумывалась, что мертвые тоже потеют, улыбается про себя Ника. Но здесь, во Вью-Ёрке, всюду воняет! Впрочем, смотря с чем сравнить: те же мертвые по нашу сторону Границы – вот это действительно ужас.
Почему-то сейчас мысль о фульчи-атаке Нику смешит. В самом деле – откуда бы здесь, во Вью-Ёрке, взяться фульчи.
– Вот посажу тебя под замок, – бурчит женщина, – будешь знать!
– Эти джеты совсем оборзели, – отвечает Сандро. – Мы им надрали задницу на прошлой неделе, вот и отлавливают наших по одному. Ну, ничего, мы им нанесем визит…
Сандро сплевывает в раковину кровь из разбитой губы. Раковина ржавая, скособоченная. Трудно представить, что эта квартира и роскошные витрины – один и тот же город.
Видимо, где-то здесь тоже проходит Граница – невидимая Нике, но понятная для всех жителей Вью-Ёрка.
– Ладно, готово, – говорит мама Сандро, сняв пробу гигантским половником. – Давайте к столу, дети!
Громкий голос разносится по всему дому – небось, и соседи сейчас прибегут, думает Ника, но нет, только из глубин квартиры, обгоняя друг друга, несутся еще пятеро – трое мальчиков и две девочки, братья и сестры Сандро. У всех волосы заплетены в длинные тонкие косы, перетянутые яркой лентой или разбросанные по плечам.
Усаживаются за стол. Так тесно, что Ника сидит вплотную к Марине, а с другой стороны ей в ребра упирается острый локоток смуглой девчушки, на вид чуть старше Шурки.
– А вы откуда во Вью-Ёрке? – спрашивает сенёра Фернандес.
– Издалека, – отвечает Марина, – а вы?
– Разве не видно? – Сандро смеется, встряхивая гривой.
Ника смотрит с изумлением: что должно быть видно? Но Марина кивает, словно все поняла.
В тарелку шмякается половник буро-коричневой массы, исходящей паром. Ника так голодна, что, не дожидаясь, пока положат остальным, запускает туда ложку и тянет ее ко рту.
– Ну-ка, девочка, не спеши! – говорит хозяйка. – В вашем издалека, что, не принято благодарить Господа, перед тем как набить себе брюхо?
Марина толкает Нику локтем, и та, покраснев, возвращает ароматную еду в тарелку.
Мать Сандро складывает ладони лодочкой и быстро говорит:
– Господи, благодарю Тебя, за то, что даешь нам нашу ежедневную пищу, сохраняя силу в наших телах, чтобы мы славили Тебя и дальше, день за днем, пока не придет пора Перехода.
– Аминь, – хором говорят ее дети, и тут же кухня наполняется звоном ложек, причмокиванием, хлюпаньем и чавканьем. Сразу понятно, что здесь сидят голодные люди, которых никогда не ругали за то, что они не умеют вести себя за столом.
Ника наворачивает фасоль – ну да, фасоль, после первой же ложки понятно. Кто бы подумал, что может быть так вкусно!
Работая ложкой, Сандро морщится – кажется, ему сломали ребро, и правая рука плохо слушается.
– Ничего, – говорит его мать, – хочешь, покормлю тебя с ложечки, как в детстве?
Все ржут.
– Я сам, – буркает Сандро и добавляет: – С Божьей помощью.
Ника думает, что впервые видела, как люди молятся. Ну да, Михаил Владимирович говорил, мол, живые знают, что, уходя, попадут в Заграничье, но существует ли Заграничье второго порядка, Заграничье для дважды мертвых, – никому не известно. Поэтому очень часто мертвые все еще верят в Бога – вот и храмов у них много, не чета нам.
– А вы давно из Банамы? – спрашивает Марина.
Банама! Ника чуть не подавилась. Та самая область, где в оффшорной тюрьме держат Гошу! Но с чего Марина взяла, что Сандро и его семья – из Банамы?
– Кто ж нам считает, деточка, – отвечает сенёра Фернандес. – А ты ведь, небось, никогда и не была в тех краях?
– Нет, – качает головой Марина, – но у нас все знают о гирельерах…
– Вива либерта! – кричит Сандро, срывает ленту с косичек, и они разлетаются по плечам.
– Вива! – вторят ему братья и сестры.
– Тихо, – шикает мать, – у нас ужин, а не долбаный митинг.
– Ладно тебе, ма, – бурчит Сандро, но затем снова завязывает ленту и тянется за лепешкой, чтобы подобрать остатки еды с тарелки, и Ника думает, что могла бы остаться здесь навсегда, потому что вот она, настоящая семья, с матерью, братьями и сестрами, которой у нее никогда не было и никогда не будет. Да, она могла бы остаться – если бы не Гоша.
Плюх! Сенёра Фернандес шлепает посуду в полную пены раковину – брызги почти долетают до Ники.
– Сейчас все перемоем – и на боковую, – говорит сенёра Фернандес. – Выключу свет, и все. Нечего им телевизор смотреть, только электричество тратить, тоже, между прочим, деньги немалые.
– Особенно в кризис, – говорит Марина.
– Деточка, – отвечает ей женщина, – кризис – это у богатых, а у нас – просто жизнь. Как была, так и осталась. Младшие уходят в школу, а сами лазают черт-те где, и дай бог, чтобы по стройкам, а не по чужим форточкам! А Сандро… эх, мальчишка совсем от рук отбился. Ведь пришибут его джеты рано или поздно, ох, чует мое сердце!
Ника уже знает: джеты и бананы – две враждующие молодежные банды. Они делят юг Вью-Ёрка и то и дело сходятся в жестоких драках, защищая границы своих владений. Защищая границы, думает Ника. Никогда и в голову не приходило, что могут быть какие-то еще «границы», с маленькой буквы.
– А ваш муж?.. – спрашивает Лёва.
– Нету мужа, – отвечает сенёра Фернандес, – нет и не было.
– Как же так не было?.. – начинает Ника, но Марина пинает ее под столом, чтобы замолчала.
– А вы никогда не бывали у нас, да? – спрашивает сенёра Фернандес, погружая руки в мыльный раствор.
– В Банаме? – говорит Марина. – Нет, никогда. Это вообще наша первая поездка.
– А хотели бы?
– Да! – выкрикивает Ника.
И Марина строго на нее смотрит, а потом говорит задумчиво:
– Можно было бы и съездить. Почему нет?
Интересно, как они тут путешествуют? Майк говорил Марине, это непросто, но вот эти Фернандесы – люди небогатые, вряд ли могут себе позволить что-то особенное…
– Я думаю, вас мне Бог послал, – говорит сенёра Фернандес. – Вы ведь возьмете с собой моего Сандро? Нечего ему делать во Вью-Ёрке.
– Конечно, – говорит Лёва. – Сандро отличный парень, и мы с радостью…
– А что вы не отправили его домой раньше? – спрашивает Марина.
– Так, деточка, как же я его отправлю? Для этого компаньон нужен, а где его взять? Вот я и говорю: вас мне Бог послал.
– Мы будем рады помочь, – осторожно говорит Марина, – тем более, интересно было бы побывать в Банаме. Но я не знаю, как быть компаньоном и что нужно делать.
Сенёра Фернандес плещет тарелками в раковине, вынимает их и ставит на буфет.
– Ничего вам не надо делать, – говорит она. – Достаточно того, что вы живые.
У Ники перехватывает дыхание, рука сжимает грязную вилку – бесполезное, в сущности, оружие. Краем глаза она
