— Им нужно всюду побывать. Для них это как охота. Какой мужчина не любит охотиться?
Он обернулся и жестом указал на небольшую пустошь за их спинами, которую окружали девять вертикально стоящих камней. Местные называли их «Девять дам». Считалось, что они оберегают долину. Сейчас они ничем не могли помочь.
Однажды в детстве солнечным утром, когда она поднималась на вершину холма, эти камни говорили с ней. Погода здесь была переменчивой, и в долину внезапно опустился серый туман — так быстро, словно день вдруг закрыл глаза. Блуждая в тумане, Тола оказалась среди этих камней. Сначала она вздрогнула от неожиданности, приняв их за людей, молча стоявших в тумане и глядевших на нее, но через миг поняла, что это просто камни. Она обошла вокруг них, пытаясь определить, куда ей идти. Последний был слегка повернут и своим углом указывал на утес Блэкбед и тропинку, ведущую к болотистой вершине холма. Оттуда шел крутой спуск вниз, она хорошо его знала. Туман холодил ей нос и щеки, шаль туго обхватывала тело, и Тола осторожно пошла вдоль изгиба утеса по направлению к мокрой пустоши на вершине.
Путь оказался труднее, чем она ожидала. Здесь, на вершине, шел небольшой дождь, но болото поглощало влагу. Сделав около двадцати шагов по влажной, чавкающей земле, она решила повернуть обратно, как вдруг под водой увидела его. Повешенный бог с почерневшей от долгого лежания в воде кожей, на шее обтрепанная петля, один глаз выеден, а другой, полуоткрытый, смотрит прямо на нее. Она оглянулась и сзади, за утесом, увидела девять камней — уже не камней, а восемь разъяренных женщин с копьями и щитами, вглядывающихся куда-то за долину. Где же девятая?
Перед ней возникло видение большой битвы на севере: лагерь викингов на берегу реки, неожиданно атакованных англичанами, чьи воинственные крики раздавались из-за холма. Без оружия и шлемов викинги пытались защититься от английского короля и его воинов.
А затем откуда-то издалека, из странной, белой от известняков земли, пришли другие люди — теперь она знала, что это норманны с их каплевидными щитами и бритыми головами. Король Англии со своими изнуренными воинами помчался на юг, им навстречу, и в каждом графстве, в каждой деревне к нему выезжали мужчины, чтобы присоединиться и освежить его воинство, хотя они вполне могли бы идти шагом или вовсе сидеть дома.
Даже Тола знала, что было целью норманнского короля. Она чувствовала, что он испытывает по отношению к своим кораблям: это было знакомое чувство, которое она часто наблюдала у молодых, — зависимость и возмущенный бунт. Король не мог отходить далеко от своих кораблей. В случае поражения ему будет нужен путь к отступлению, а его войску необходимо пополнять запасы. Он уничтожал захваченную землю и все ее плоды. Этот человек с большим животом и железной рукой шел по выступу скалы. Он был уязвим, заносчив и переполнен возбужденной воинственностью. Он пришел сюда в слишком холодную пору. Он боялся зимы, боялся быть королем на этой, им же разоренной земле, где с кашлем, гниющими ранами и обморожениями умирали в шатрах его воины.
Тола почувствовала холод в животе, и перед глазами возникло видение: два ворона, кружащие на фоне мрачного заката. Король Англии не будет слушать советов. Его разум утонул в кровавой трясине. Он даст бой норманнскому королю. Она знала, что мертвец в болотистой мути — бог, вселившийся в разум английского короля, чтобы привести его к гибели, и истории об этом люди будут передавать друг другу еще тысячу лет.
Она мысленно проникла в трясину, а затем, через разум этого бога, в пылающий город, где на руинах сражались два гигантских существа, похожих на тени. Одна тень была волком, другая — богом с петлей на шее, и они вечно сражались под холодным солнцем. Бог вдруг повернул к ней свой единственный глаз, и она увидела сияющие символы, выражающие все на свете, — как ребенок вырастает во взрослого человека, как теленок становится коровой, как море бьется о берег и берег отступает назад. Вокруг было столько света, сколько она никогда раньше не видела. А затем наступила тьма.
Брат нашел ее в воде, полумертвую, и отнес вниз, в деревню.
Брат. Где он там, на этой выжженной земле? Вместе с отрядом мужчин он ушел в лес, чтобы устроить засаду для норманнов. Это задержало их и дало ей время убежать. Теперь его не было в живых. Она представила, как собаки, чей вес был опаснее их зубов, повалили его на землю, слышала быструю тяжелую походку норманнского воина, приближавшегося к нему из леса. А потом ощутила удар кинжала под ребра.
Она остужала свои чувства с помощью холода, замыкая их подо льдом, под горячим желанием выжить.
— «Дамы» никогда не предлагали мне помощи, — сказала она Хэлсу.
Он еще крепче обнял ее, его руки дрожали от холода. Их согревали последние лучи солнца, пробившиеся из-за края холмов. Скоро им нужно будет идти и не останавливаться всю ночь, чтобы не замерзнуть на месте.
У Хэлса в бороде она увидела льдинки. А ведь не было ни ветра, ни дождя. Но даже без них она знала, что они не смогут провести ночь без укрытия.
Его глаза блестели от слез. Он был сильным человеком, и она никогда не видела его плачущим. Тола почувствовала: он хочет, чтобы она попросила помощи у «дам».
— Это противно воле Божьей. Так говорил священник.
Он вытащил нож.
— Это тоже.
— Орм и Инг Энд сделали такой выбор, — сказал Хэлс.
Он дрожал от страха, холода и отчаяния.
— Твой отец был северянином. Он бы сражался. — Она закуталась в плащ. — Ты не смог бы убить меня, Хэлс.
Он протянул ей нож.
— Сделай это сама, — сказал он. — Ты сильнее меня. Убей меня, а потом себя.
Она отвела глаза. Серебряная луна взошла и осветила долину — дымную, серую, с догоравшими пожарами и закатным небом на западе. Далеко от дома Альфреда снова вспыхнуло пламя. Норманны опять поджигали то, что осталось в деревне. Скоро они должны остановиться — хотя бы для того, чтобы позаботиться о своем ночлеге.
Внизу что-то засияло — кто-то высоко поднял
