— Чем? Каким оружием?
— У тебя есть меч. У меня есть нож. У него тоже есть нож, — сказала Тола.
— Это вооруженные всадники, бывалые солдаты, мы не сможем противостоять им.
— Но мы должны. Если ты не хочешь сражаться мечом, отдай его мне!
— Держи!
Гилфа передал ей оружие. Меч оказался слишком тяжелым и большим для ее руки. Люди из ее рода были бедны, и до этого она видела меч единственный раз в своей жизни, да и то у норманна.
— Я предложу им себя в рабы, — сказал он.
— Других мыслей у тебя нет? — спросила Тола.
— Дай сюда меч, — требовательно произнес мужчина из пещеры.
Она передала ему меч.
— А теперь посмотрим, сумеют ли они меня поймать! — заявил он. — Враг никогда не смотрит под ноги.
Он быстро побежал вниз, стараясь держаться края впадины.
Добравшись до подножия холма, он скатился в долину, перевернулся и взмахнул на прощание рукой. Потом взглянул через плечо — наверное, что-то услышал. Топот копыт. Боевой конь налетел на него и ударил копытом, всадник даже не потрудился поднять копье — бандит замер от неожиданности, когда норманн появился из тумана.
Меч выпал из его рук. Толе показалось, что все, что происходит, словно распалось на части. Вот лошадь сбивает его с ног, затем голова его откидывается назад, левая рука все еще продолжает махать, и он падает на землю. Когда всадник развернулся и взглянул на нее сквозь туман, фрагменты смерти бандита сложились вместе и человек умер в одно мгновение, в мешанине конечностей, всадника и лошади.
Она невольно вскрикнула, всадник указал на нее копьем и пустил коня по тропинке. Внизу на склоне появились люди. Гилфа свернулся калачиком; Тола размахивала ножом, но норманн уже навалился сверху, ударил ее в живот обратным концом копья, и она упала.
Она потеряла нож. Она потеряла ориентацию. Потом поднялась, поняв наконец, где верх, а где низ. Глаза взорвались белым светом. Ее ударили, и она рухнула на колени. Норманны что-то кричали ей на своем странном языке. Один из них ударил ее еще раз, но она уже не чувствовала боли. Воин схватил ее за волосы и поволок вверх по склону.
Тола пыталась ударить его ногой, но все силы куда-то ушли, и она только спотыкалась и кричала, когда он тянул ее за волосы, заставляя подняться.
Рядом стояли три всадника, все спешившись, а на вершине — еще два, те, кто гнал ее вниз по склону.
Один вытащил меч, а другой прикрыл ладонями пах.
— Слишком холодно, — сказал кто-то из них.
Похоже, никто не собирался ее насиловать, она чувствовала холод в их суставах, чувствовала, что ноги норманнов промокли, шею натерли плащи. Нет, прямо сейчас они не станут насиловать ее. Они подождут, когда разгорится костер, когда наполнятся их желудки, когда согреются их члены, окоченевшие от холода, и они будут уверены, что не оплошают.
Норманны обмотали ее руки веревкой и привязали к лошади. Один из них подошел к ней так близко, что почти коснулся ее носом.
— Наш. Друг. Мертвый. Ты, — он провел пальцем по горлу, — суфрир. Страдать.
Подъехал еще один всадник — очень молодой воин. Сзади него, на веревке и со связанными руками был человек, которого она сразу узнала. Исамар! Его волчья шкура куда-то пропала, но она все равно узнала его.
Один из норманнов что-то сказал ему по-английски.
— Женщина? Та женщина? — переспросил Исамар и глухо произнес: — Да, она колдунья. Вы можете заставить ее принести вам благословения. Вы можете…
Он не успел закончить предложение. Копье норманна проткнуло ему грудь. Захудалый колдун посмотрел на копье, будто это была севшая ему на грудь необычная бабочка, вид которой он не мог определить.
— Извини, — сказал он Толе и рухнул на холодную землю.
Когда его тащили мимо, она заметила у него на шее волчий камень.
Глава тридцать девятая
Волчье логово
Камень не сдвинуть с места. Голодный волк внутри Луиса замер, но глаза не закрыл. Его чувства притупились, хотя зрение не потеряло остроты, а слух оставался тонким — пещера влекла разнообразием запахов, но не заманчиво или интригующе. Ему не хотелось нюхать мертвых, прикасаться к ним носом, переворачивать, чтобы открыть не съеденное мясо с живота или обглодать жилы с плеча.
Костер догорел, и он был рад этому. Глаза его слезились от дыма, но он знал, что через время дым рассеется. Он лежал в пещере до тех пор, пока запах костра не притупил его чувства. И вот наконец стало легче дышать.
Луис прошел через пещеру — путь ему освещала тонкая полоска света, пробивающаяся над камнем, который закрывал вход.
Был ли здесь еще выход? Возможно, но волк внутри него спал, поэтому шансов найти выход в темноте практически не было.
Снаружи донесся звук отдаленной битвы, и он опять бросился на камень. Бесполезно. Он сел, прислонившись к поверхности камня, и кожей ощутил его холод.
В царстве богов он освободил из рабства волка, и волк напал на богов. Было ли это мщением за его поступок? Нет. Он вдохнул густой воздух. Один мертв. Но может ли смерть быть мертвой? И хотели ли богини судьбы, чтобы, несмотря на его сопротивление, волком стал он?
Он помнил трех женщин, норн, которые сидели у Источника Мимира и пряли судьбу всех людей. Он думал, что сможет вырваться от них, хотя это будет нелегко. Однажды он встретил у воды сверкающего бога Локи, называющего себя врагом смерти, но на самом деле играющего только роль в истории, которую уже много лет рассказывали женщины у колодца. Луис не был врагом смерти. Он был врагом судьбы, но здесь его поймали в ловушку из мяса и костей, разодранных тел и мертвых глаз. Чтобы освободить человека, он должен освободить волка.
Он услышал над собой голос волчьей руны, долгий горестный вой. Они поймали ее, и если убили, то судьба вышла победительницей в этом сражении, единственная цель которого была продолжить
