Максим же слова жены крепко запомнил. Он не был трусом, но она в тот момент смотрела на него ТАКИМ взглядом, что парень поверил в её искренность. Убьёт. Во всяком случае – попытается. Слишком уж для неё этот вопрос оказался значим…
Глава 3
1916 год, 11 мая. Штормград
Раннее утро. Скорее ещё ночь.
Щёлкнула и отворилась дверь, выпуская Максима из автомобиля. Рядом трое бойцов – наблюдают за периметром. Чуть в отдалении ещё две тройки. Он вышел из авто и спокойно двинулся вперёд. Темнота скрывала его лучше всякой брони. Пока скрывала, но скоро рассвет…
Наш герой прошёл в комендатуру города, где его уже ждали. Уставший и не выспавшийся Хоботов нервно вышагивал у стола и теребил карандаш, да так интенсивно, что это выглядело в некоторой степени неприлично.
– Лев Евгеньевич, я смотрю: вы полны утренней страсти.
– Максим Иванович! – не сразу заметив его, ахнул Хоботов. Видимо, сильно погрузился в мысли.
– Что-то случилось?
– Вечером к нам явился некий Аристарх Свистунов. Сказал, что хочет с вами поговорить. Поначалу мы его отправили в общую запись на приём. Но когда я выходил из комендатуры, он подошёл ко мне и сообщил, что знает про нападения.
– Вот как? И что он хочет?
– Мы с ним пообщались. Поначалу он не хотел мне ничего говорить, но потом уступил. И сообщил, что люди, знающие, кто и зачем пытается вас убить, ждут встречи в одном загородном домике. Куда вам надлежит прибыть для переговоров. Дескать, это вопрос жизни и смерти: ведь из-за покушений на вас уже пострадали мирные и ни в чём не повинные люди. И что будет дальше, никто не знает.
– Адрес он сказал?
– Нет. Говорит, что покажет сам, как ехать. Он очень переживает за безопасность своих близких и имеет тоже определённые риски.
– Лев Евгеньевич, проводите господина Свистунова в подвал. Да-да, в ту комнату со звуковой изоляцией.
– Но… Максим Иванович! Он же пришёл предложить помощь!
– В канун наступления и вот такую странную, очень похожую на ловушку? Свистунова допросить. Если расколется сразу, пусть там в подвале и посидит. Если нет, то тело в Одер. А по выявленному адресу отправьте ребят. Пусть отработают. Даже любопытно: засада там или заминировано.
– Проклятье… – прошептал Хоботов, хлопнув себя рукой по лицу. – Эх… Максим Иванович… Спать мне нужно больше.
– Все мы слишком утомлены. Главное – дел не навертели под впечатлением.
Лев Евгеньевич молча кивнул и, развернувшись, решительно направился по коридору своей энергично-неуверенной шаркающей походкой. За эти два года он стал совсем другим. Тот увалень-интеллигент, с которым Максим повстречался в лесах Восточной Пруссии в августе 1914 года, остался там навсегда. И война сказалась, и испытания, и близкое общение с нашим героем. Он приобрёл немало отчаянности и романтичной решительности. А главное – готовность убивать. Если не своими руками, то силами подчинённых уж точно. Крови перестал бояться. После обороны Штеттина он в ней наплавался до тошноты – и это переломило страх. Подавило его. Раздавило. Расплющило. А потом он обрёл ещё свою любовь – медсестру Людочку, из-за которой Лев Евгеньевич был готов не только на мотоцикле прокатиться, удирая от проблем, но и в бой вступить. Нелепо и неловко, но решительно и без всяких сомнений-сожалений…
Хоботов ушёл по делам, а Максим отправился в главное штабное помещение. Он сюда каждый день уже приходил, пытаясь принять решение. Командующий Северным фронтом и Ставка не ставили точных сроков, оставляя начало операции на откуп нашему герою. И тот ловил момент, пытаясь нащупать наиболее подходящую ситуацию. Ведь требовалось ударить без замаха. Быстро. Решительно. И сокрушительно. Причём линию фронта нужно было не только взломать, но и преодолеть. Запредельно быстро. Так, чтобы никто не смог отреагировать. То есть в сжатые сроки навести мосты через траншеи и речушки, чтобы его полковая колонна смогла прорваться дальше.
Аэропланы, оборудованные фото- и киноаппаратурой, постоянно летали над германскими позициями. Ни днём, ни ночью не оставляя супостата в покое. Да, приборов ночного зрения не было, но сбор сведений о кострах, огнях и прочих бытовых признаках скопления людей имел огромное значение. Скупались и через Швецию вывозились газеты, которые потом методично изучались. Составляли «розу ветров» для полёта германских самолётов, выявляя места базирования. Ну и «языков» брали регулярно.
Сведения же стекались сюда, в комендатуру, и агрегировались. А на большой и детальной карте вовсю отмечалось всё, что может пригодиться и быть полезным. Даже мостики через ручьи, если удавалось их выявить.
Работать над этим вопросом начали ещё зимой – в феврале. И Максим, наведываясь по делам в Штормград, каждый раз просматривал и обдумывал собранные сведения. Их становилось всё больше, но легче от этого не было. Потому что он никак не мог решиться. А в Ставке уже дёргались: ведь у любого терпения есть предел. Требовалось начать действовать, но глаз его никак не мог ни за что зацепиться. Он просто не видел очевидной дыры в обороне. Немцы его явно уважали и ценили. Здесь – против Штормграда – у них оказалась самая крепкая и глубокая оборона на всём Восточном фронте. И лучше всего оборудованная…
А пока он думал, Лев Евгеньевич действовал. Уже пострадали приближённые к Максиму Ива-
новичу люди. В том числе и их родственники. Поэтому он, переживая в том числе и за Людочку, закусил удила. Бедного Аристарха Свистунова разложили в комнате интенсивных допросов так быстро и решительно, что тому пришлось приложить немало усилий, чтобы начать рассказывать и безудержно «колоться». Всё-таки взбешённый интеллигент с кусачками бывает несколько экзальтирован и крайне опасен. Вот и Хоботов на какой-то момент забыл, зачем он туда зашёл. Накрутил себя, а сдать на тормозах едва смог.
Дальше пошла рутина.
От комендатуры выехало три рабочие группы. Парочка отправилась проверять и паковать злодеев по городским адресам. А третья – самая крупная и сильная – «поскакала» в загородный домик. Засада. Там была засада на Максима. Аристарх толком ничего не знал, но кто-то очень хотел получить Меншикова живым или мёртвым. Там хватало бойцов и оружия, чтобы наверняка скрутить или убить нашего героя, если он приедет даже со значимой охраной. Поэтому Лев Евгеньевич отправил туда штурмовые группы, подкреплённые бронеавтомобилями. И сам с ними отправился…
И вот тот самый лесок. Лев Евгеньевич посмотрел на карту местности в планшетке командира штурмовиков. И вопросительно на него глянул.
– Особняк находится вот тут, – указал тот пальцем. – Здесь и здесь нужно поставить заставы, чтобы не дать им отступить.
– А мы?
А основные силы не спешили. Аристарх был простой пешкой и не знал схемы обороны. Поэтому не мог сказать – заминированы ли подъезды. Да, обычных полевых мин времён Второй мировой пока не употребляли. Но что мешало им заложить фугасы с дистанционным подрывом? Так, как это делали в морских крепостях, прикрывая фарватер.
Поэтому
