— Что здесь происходит? — забежав в комнату, обеспокоенно просили братья.
Двое из которых побежали ко мне и прижали к полу, видя, что отец находится возле истекающего кровью Александра и придерживает тканью раненную шею.
— Заприте Антона в его комнате. И срочно вызовите врача, Алекс потерял слишком много крови. — приказал отец.
Я рассмеялся, нервы сдавали.
— Он убил Винетту! Почему вы этого не понимаете? Он во всё виноват, если бы он защитил её, она была бы сейчас здесь, рядом со мной! — вырываясь из захвата братьев, кричал я на всю комнату, — Он должен заплатить своей кровью! Моя истинная пара мертва только из-за этого поддонка…
Не успев договорить, провалился в холодную темноту. Похоже, кто-то из братьев меня вырубил. И какие же они теперь мне братья? Предатели. Все предатели.
Очнулся я уже в своей комнате, тяжело приходя в себя, затылок ныл. Неужели регенерация решила тоже предать меня и не вылечит такую лёгкое повреждение?
— Проснулся? — заходя в комнату, спросил Дональд.
— Допустим. Что надо? — отвернулся от него, окна были закрыты шторами, поэтому я даже не знал какое сейчас время суток.
— Отец собрал собрание в холе, ждём только тебя.
— Неужели папочка решил серьёзно со мной поговорить.
— Вставай и иди, мы долго ждали, когда проснёшься.
— Меня ждали? — я рассмеялся.
— Вставай. Ты и так достаточно доставил семье неприятностей. Ждём тебя. — выходя из комнаты, сказал Дональд.
Нехотя, встал с кровати, и поплёлся вниз, на первый этаж, в холл, где находилась целая делегация оборотней. Были не только братья, но и другие оборотни.
— Наконец-то соизволил поднять свой зад… — шептались за моей спиной мои же родные братья, но я всё пропускал и не слушал.
Отец сидел в своём кресле, словно на троне. Возомнил себя королём? Ха.
— Антон, как себя чувствуешь? — спросил меня отец, явно не из-за заботы.
— Прекрасно, давно я так не высыпался. Должен ли я поблагодарить за это своих братьев? — язвительно спросил, наблюдая недовольную реакцию у своей семьи.
— Шутишь, значит и, правда, хорошо себя чувствуешь. Ты знаешь, для чего мы собрались?
— Дайте подумать?.. — встав в позу, потёр рукой подбородок, — Хотите лично сказать, что Александр наконец-то мёртв?
После моих слов поднялась недовольная волна возгласов мои братьев и их друзей.
— Да он спятил! — кто-то из толпы крикнул, — Он, правда, пытался убить своего младшего брата?
Я холодно рассмеялся: — Я его последние полгода пытаюсь убить, но мне мешают остальные братья. Так он жив? Жаль… А я так надеялся, что он всё-таки сдохнет.
— Антон, ты переходишь границу дозволенного. — холодно, в своём стиле, сказал отец.
— Что ты имеешь в виду отец? — недовольно цыкнул, и посмотрел на отца.
— Ты до сих пор не понимаешь, для чего мы все сейчас собрались?
— Честно? Я без понятия.
— Ты чуть ли не убил моего сына, твоего младшего брата. До этого не давал ему спокойно жить, постоянно избивая и виня в смерти своей истинной пары, в чём истины нет. Я больше не могу ждать, и не уверен, что ты когда-нибудь изменишь своё мнение по отношению к Александру. Поэтому, я отрекаюсь от тебя, ты больше не мой сын, не оборотень северной стаи. Ты должен покинуть родовое поместье в ближайший час. Территория северной стаи тебе закрыта, если вступишь на неё, то тебя ждёт смерть.
— Ну, наконец-то! — с большим облегчением, похлопал в ладоши и улыбнулся, — А то я уже подумал, что вы меня в психушку сдадите.
— Мы можем выполнить это твоё желание. Руки уже долго чешутся. — холодно сказал, мой старший брат.
— Правда? Тогда почему же я до сих пор тут, а не в белых стенах психбольницы? — похлопал удивлено глазами, спросил брата.
— Жалко было губить жизнь собственного брата.
— Поэтому меня заперли в моей комнате и не выпускали? Считаете, это лучше чем психушка?
— У нас не было выбора. Иначе ты бы убил Александра. — вмешались в разговор и другие братья.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — спросил меня отец.
— А что я такого сделал, что вы на меня смотрите как на прокаженного?
— Ты чуть не убил своего родного брата! — крикнули братья.
— Но так не убил же! А жаль.
— Бессмысленно с ним разговаривать. — братья пришли к этому выводу.
— Почему же? Я просто хочу убить того, того кто убил Винетту.
— Александр не убивал её! — заступились все оборотни, выступая против меня.
— Не своими руками убил, но из-за него её похитили, так что он как никто другой виноват в смерти моей любимой. — почему они не понимают этого?
— Бессмысленно продолжать разговор. — холодно бросил отец, — Антон, напоминаю, что я тебя изгнал. У тебя осталось сорок минут, иди лучше собери все вещи, которые сможешь унести. Что останется после твоего ухода будет сожжено, а твоя комната достанется кому-то из будущих моих внуков.
— Как любезно с вашей стороны, что вы разрешаете собрать мне мои вещи, прежде чем выкинуть за порог поместья. Не буду вам мешать, столько дел, боюсь, не успею собрать всё нужно, если буду болтать тут с вами. Пойду.
Под ненавистные к моей персоне взгляды, я поднялся в свою комнату, и лёг на кровать. Сегодня последний день, когда я смогу ещё полежать на ней. Как удачно, что отец решил изгнать меня, теперь я свободен, и никто не сможет меня сдерживать. Я отомщу всем. И первый расплатится кровь Давид, а потом уже и все остальные.
Долго думая, что же взять из вещей, решил не набирать сумки, всё равно ничего из барахла не пригодится. Взял необходимую одежду, затолкал подальше в спортивную сумку. Взял любимую кофточку своей любимой Винетты, пусть хоть где-то, кроме моей памяти, останется её прекрасный запах.
С небольшой сумкой вышел за порог родового поместья, в котором прожила более 160 лет. Никто из братьев не вышел попрощаться со мной. Ах, забыл, я же теперь не их брат, а чужой оборотень, а зачем же тогда провожать меня. Правильно, лучше сидеть и молчать в тряпочку.
— Ну, здравствуй, новая жизнь. — вдохнув полные легкие, порадовался я солнцу, впервые за несколько месяцев. — Время пролить чужую кровь.
Спустя несколько лет.
— Вот я тебя и нашёл, Давид. — холодно сказал, смотря на своего бывшего друга, ублюдка, который убил мою истинную пару, а в крови уже бурлила ярость.
Наконец-то я смогу отомстить ему за смерть своей любимой.
— Да я вроде и не прятался. — ухмыльнулся Давид.
— Что? — переспросил.
— А я смотрю, ты со временем от горя и слух потерял? Какая жалость. Но ничего, ты мне и таким пригодишься. — довольно ответил мне Давид. — До сих пор хочешь убить меня?
— А ты сомневаешься?
— Да вот думаю, может, всё-таки забыл и простил меня?
— Издеваешься? — подходя всё ближе к Давиду, — Да я мечтаю перегрызть тебе глотку
