Собравшись с духом, Найя закрыла глаза и приоткрыла дереву свое сердце и ум. Оно ощутило контакт и с голодной, обезумевшей волной энергии ринулось навстречу, накрыв ее целиком.
Глава 15
В нахлынувшем потоке воспоминаний и эмоций, чувств и переживаний, совершенно не похожих на то, что способны испытывать гельфлинги, Найя упала в сознание дерева так же, как могла бы упасть на плоту с водопада. Текстура земли. Текучий ветерок. Тепло и холод дней и ночей. Ползающие насекомые и их щекочущее дыхание в процессе их жизни и смерти в лесу, хищники и их добыча – летуны, жужжуны, копатели и даже те, кто ходит, – с легкой походкой гельфлингов по губчатому подлеску. Падение закончилось, и она погружалась в глубь котловины, оказавшись вне времени и опускаясь все глубже и глубже в самое сердце дерева. Нинеты проносились, словно секунды, а Тра вращалась по орбите трех солнц: в центре системы менялась конфигурация светил, и, как следствие, одни трины были холоднее, а другие – теплее.
Когда Найя пришла в себя, она еще плавала в невесомости. Она ощутила лес вокруг и поняла: дерево и есть лес с корнями, оплетающими каждый дюйм густой чащобы, и ветвями, которые касались друг друга и поднимались даже над самыми высокими стволами-стражами. Это был самый первый росток здесь, на древней Тра. Его имя Олейка-Стаба.
Древо-Колыбель.
В это мгновение дрейфовать в полутемном потоке воспоминаний великого дерева было спокойно. Исчезло ощущение опасности, как от затягивающего в себя ореола, который порождал увиденные ею странные фантомы. Нахождение в ласковых воспоминаниях напомнило Найе легкий сон, когда она дремала в водоемах Сога, под водой на холодном мелководье. Казалось, она вот-вот заснет… от этой мысли она сразу опомнилась. Древо-Колыбель, может, и было основателем Темного леса, однако в своих мучениях оно взывало к ней, насылало кошмары. Выплескивало безумие, порожденное в нем тенями Кристалла. Оно уже пыталось обмануть ее, почти успешно, – и ощущение уюта наверняка было новым обманом.
Древо-Колыбель, — позвала она его. – Покажи мне свою боль. Я хочу помочь тебе.
Найя могла лишь чувствовать. Таким было восприятие дерева, поняла она, у которого не было глаз, ушей и рта, как у гельфлингов.
Она опять закрыла глаза и нашла поток сновидений дерева, позволив себе чувствовать подобно дереву… и слушать. Она ощутила пульсацию жизненной силы, неравномерную и исступленную, которая становилась все громче и мучительней. Так же было с небри и руффнавом. Это подобно пустой бездне, которую она мельком увидела, когда смотрела на кристаллические жилы, еще не зная о том, что они порождают опустошенную тьму.
Я должен вернуться в Сердце Тра…
Голос Олейка-Стабы преследовал ее, но в то же время дал ей надежду
Позволь мне помочь тебе, — взмолилась она. – Что мне сделать, чтобы тебя утешить?
Я должен вернуться…
Найя вскрикнула, когда на нее обрушился поток воспоминаний. Корни Древа-Колыбели, которые уходили глубоко в землю и подпитывали почву в покрытой буйной растительностью зоне леса, вплетались в прожилки чистейшего белоснежного Кристалла, который сиял в замке. Прожилки из воспоминаний были подобны тонким лентам солнечного света, согревающим Древо-Колыбель гармоничной песней жизни Тра.
И вдруг, без предупреждения, Тра закричала и на мгновение ее песня потрясенно стихла. Белые прожилки закровоточили, переплавляя его в темный аметист, отчего Найя содрогнулась.
Почва почернела, и в том месте, где корни Древа-Колыбели касались прожилок, расцвели крохотные побеги тьмы. Песня Тра зазвучала вновь, но теперь она была поврежденной, спутанной. Поломанной. Где-то в глубине ее раны из щелей пустота кровоточила в свой бесконечный припев.
Мне не хватило сил, — безмолвно прокричал Олейка-Стаба.
С тех пор дерево наполнялось гневом, трайн за трайном напитываясь ядом от потемневших жил, пока чуть ли не каждый его дюйм почернел от сожалений и раскаяния. Найя вспомнила слова, сказанные ей тенями Гурджина и Тавры. Неужели они – лишь эхо чувства вины дерева? Возможно, и так, но они резонировали о стены собственных сомнений и страхов Найи. Сейчас она никак не могла допустить, чтобы они ей помешали, пока она сновидится с деревом. Его воспоминания становились хаотичной, беспорядочной смесью паники, злости и одиночества – вины и безнадежности, соединенными в нестройную песню Тра.
В том нет твоей вины, — поспешила сказать она, побоявшись, что может потерять связь, а с нею и остальное. Это и есть источник потемневших жил? Какое-то повреждение где-то глубоко в Темном лесу? Что случилось в его мрачных глубинах? Что бы ни произошло, приход болезни в Сердце Тра, находящейся так близко от Замка Кристалла, стал вопросом времени. И никто не знает, что тогда произойдет.
Собрав все свои силы, Найя навострила уши и вслушивалась в песню Тра. Странно… Ее звучание разносилось повсюду, но при этом было где-то вдалеке. Удерживая такое понимание, Найя пропустила песню через свое тело и предложила ее Древу-Колыбели. На мгновение его боль утихла. На один удар сердца, мигнув, исчезла поглотившая его тень безнадежности.
Воспользовавшись шансом, Найя направила звучащую песню в пальцы, и они засветились голубым светом целебной влийайа. Она увидела это как внутри сновидения, так и вне его. Через ее физические руки целебная магия проходила в плотную древесину корней дерева, в то время как ее тело сновидений наполнилось светом и освещало тьму в сердце Древа-Колыбели.
Тяжело дыша, она вывалилась в реальность, ощущая от напряжения боль в теле и сознании. Кайлан подхватил ее, когда она чуть не опрокинулась, но времени на отдых у нее не было. Лес вокруг них реагировал, шевелился, полз, но теперь не из чувства потемневшего гнева, а оживленно, пробуждаясь от жуткого кошмара. Древо-Колыбель издало протяжный плач… исполненный мучительного облегчения. С исполинской дрожью Темный лес изнуренно вздохнул. Из недр земли зазвучало резонансное урчание, и в ответ населяющие дикую природу ночные обитатели возобновили свою перекличку, наполнив мир песнью жизни.
– Что ты сделала? – спросил Кайлан.
– Попыталась исцелить его, – ответила Найя. – Кажется, получилось…
Их внимание привлек звук раскалывающегося ствола, четко прозвучавший на фоне восходящей песни пробуждающегося леса. На дне котловины расщеплялось искривленное дерево с четырьмя ветками. Найя подумала, что оно, наверное, пустилось в рост, проснувшись после перерождения Древа-Колыбели, но, наблюдая за тем, как оно шевелит своими ветвями туда-сюда, поняла, что из него высвобождается что-то другое.
Щепки и выщербленные куски коры и дерева откалывались и падали, и когда из одной ветви появилась гигантская рука, у Найи замерло дыхание. Потом появилась еще одна рука, и еще одна, и еще.
Из остатков оболочки лесного дерева с раскатистым грохотом выбралось жуткое иномирное чудовище. На длинной гривастой шее, которая между покатыми плечами спускалась в сутулую спину, находилась продолговатая
