— Мы можем поставить время на паузу?
Ник тоже повернул лицо к небу.
— Я думал, твой папа к нам присоединится.
Я понимала, что Ник ловко пытался разузнать грязные сплетни, но я была расслаблена и счастлива, что слегка опустила свою защиту. Я, не глядя, указала назад.
— Он в домике с девушкой.
— Ее зовут Марисса, — улыбнулся Ник.
— Я помню, — соврала я. Ник рассмеялся.
— Я могу быть честным? – спросил он.
Я подозревала, что темой останется папа, поэтому насторожилась.
— Ты можешь говорить, что хочешь, но не гарантирую, свой ответ, пока лежу на этом теплом камне.
Ник рассмеялся.
— Справедливо. Я думал, все съемки будут только о том, как Тейт и Ян демонстрируют всем свою тесную связь.
— Не ты один, — ответила я. Я сделаю все, чтобы никто не лез в историю с Сэмом, и если придется пожертвовать несколькими крошками Батлеров, так тому и быть.
Шарли повернулась к нам лицом и вопросительно посмотрела, словно спрашивая разрешения заговорить. Я кивнула.
— Уверена, потому он и привез с собой Мариссу, — сказала она.
Слова жалили, потому что Шарли могла оказаться права.
Ник задумался.
— Он не хочет укреплять узы?
Я хмыкнула, не зная, было ли это правильной интерпретацией.
— Скорее всего, Ян не знает как. Марисса – хорошая защита.
Ник повернулся на спину и посмотрел на небо.
— Ты его в детстве вообще не знала?
— Я жила с обоими родителями до восьми лет, — ответила я Нику. – А потом с ним не виделась до восемнадцати лет.
— Тогда все и случилось, — Ник кивнул.
Я взглянула на Шарли, а она посмотрела на меня. Ник был опасно близко к моей истории с Сэмом.
— Да, тогда, — бодро сказала я. – Я была готова к работе, и в тогда «Guardian» опубликовали тот бред.
Несмотря на то, что отец бы поддержал эту историю, потому что считал ее правдой, словно я хотела с ним воссоединиться и была готова к карьере актрисы, но мама и бабушка наняли кого-то развеять эти мифы. Папа злился на маму за то, что она не дала его команде все продумать.
— Серьезно? Сложный ход для восемнадцатилетней… — недоверчиво проговорил Ник. Я не знала, какой информацией он обладал, и как он прокручивал ее в голове.
— Серьезно, — Шарли повернулась на живот, поправила полотенце под собой. – Пойми, Тейт рассказывает тебе то, что могла бы продать «People» за серьезную сумму. Лучше бы тебе оправдать ее доверие.
— А вы хотели, — сказал Ник, улыбаясь, — услугу за услугу? Могу поговорить о Рианне. Или моей ночи с Селеной Гомез.
— Нет, не нужно, — рассмеялась я, а Шарли сказала:
— Да, я хочу послушать грязные подробности.
Он признался нам и рассказал немного о том, что я уже знала и чего нет. Я не представляла, был ли Ник так открыт со всеми, или ему было комфортно рядом со мной, Шарли и Треем, но мужчина искренне показал нам, кем был: актером, как и я, который хотел связей, но собственными страданиями познал, как делать это в ярком свете софитов на мировой сцене. Нам не очень удавались легкие интрижки на съемках, хоть Ник и хотел показать, что готов на такое.
Ник поднял голову и указал на воду, Гвен шла вдоль берега с Сэмом и Лиз, они что-то обсуждали. Наверное, съемки на сегодня закончились, потому что солнце уже опускалось и грозило скрыться за деревьями, накрыв нас холодным воздухом.
Я встала, и Ник пошутил:
— Я хочу узнать, что случилось у тебя со сценаристом.
— Почему ты думаешь, что это интересно? – я сохранила игривость в голосе. – Я же говорила, мы были просто детьми.
— Нет. Мы здесь будем с тобой… сколько? Два месяца? – спросил Ник. – Я хочу тебя узнать. А та история точно поможет увидеть тебя настоящую. Ты – загадка, ты должна это знать.
Шарли и Трей застыли, словно старались превратиться в невидимок.
— Я – загадка?
— Красивая, — сказал он, — но непознанная.
Ха, так бы я описала своего отца.
Глава 17
Все собрались в Общинном доме на ужин: сегодня приготовили жареную курицу, местные овощи, салат, хлеб и на десерт — яблочный пирог. Я сидела за столом с папой и Мариссой, Ником, Гвен, Лиз и Дебом. Было весело и приятно ощущать общую связь, но я тоскливо поглядывала на шумный стол рядом с нами, где ужинали Девон, младшие версии Эллен и Ричарда, болтливые ребята из съемочной команды и… Сэм.
Несмотря на то, что мысленно твердила себе, мой взгляд каждый раз возвращался к мужчине. С ума сводило то, что мы оба повзрослели, но совсем не изменились, и я так же видела перед собой двадцатилетнего парня. Еще несколько лет, после возвращения из Лондона, я вспоминала о нем, стараясь запомнить его внешность, голос. А потом мечтала полностью забыть, в чем почти преуспела. Трудно поверить, что перед глазами был не мираж.
Я переключила внимание на наш столик, услышав, что отец что-то рассказывал обо мне.
— …она побежала по крыльцу и прыгнула в реку. Я думал, у меня сердце остановится.
Все понимающе рассмеялись – дети, да? – но я перебирала в голове воспоминания, стараясь понять, что за историю он рассказывал. Единственный раз, когда я бежала и прыгала с крыльца в реку, был в Герневилле, и папы тогда не было.
— Они постоянно с Шарли так делали, — сказал отец и покачал головой. – Но случалось это только, когда меня не было рядом. — Он поймал мой взгляд и подмигнул. У меня похолодели пальцы. – Думаю, она догадывалась, что я разозлюсь, если увижу их прыжки. Милый маленький сорванец.
Он рассказывал о том, чего никогда не происходило. Сочиненные истории о совместном проведенном времени нисколько меня не удивляли, этим мы часто пользовались во время интервью журналам. А сейчас я чувствовала на себе взгляд Ника, несомненно, помнившего мои недавние слова. Наши отношения с отцом были сложными, но я не хотела, чтобы того при всех раскрыли, как лжеца. Все смотрели на меня, ожидая каких-то слов об этой истории.
Я улыбнулась отцу поверх бокала вина.
— Но никто же не пострадал, — проговорила я.
— Насколько мне известно, — пошутил папа с блестящими глазами. Мы смотрели друг на друга: он был преисполнен восторгом и, похоже, как и остальные верил в рассказанную ложь.
— Так… погодите, — сказала Гвен. – Вы говорите о Шарли — местном стилисте? – она посмотрела на меня. – Вы дружите с детства?
— С начальной школы, — ответила я. – Она –
