Эльфов я выложил в ряд для лучшего осмотра. Мда…то-то летели так хорошо и далеко они у меня. Визуально дети лет двенадцати-четырнадцати. Бессмертные "пустые". Разноцветные волосы, разноцветные глаза. Солкар, Бариэль, Фланиэль, Янниэль. Двое вырубились, один хорошо так оглушен, а вот Бариэль в сознании и явственно сверлит во мне взглядом дырки. Самый, между прочим, нормальный по внешности — устроил себе волосяной покров типа жгучего брюнета с прядями седины. Хоть на человека похож. В остальном если не приглядываться, то похожи на родственников и даже близнецов, уж больно их цветовое безобразие на себя внимание отвлекает. А кто какого пола так вообще нихрена не понятно, они в таких же туниках, что и я, не лезть же под них. Степной монах педофил…это не я.
Пока рыбоспасенные приходили в себя, устроил шикарный праздник живота. Вокруг костра была воткнута куча костей от рыбы, на которые щедро насадил мяса. Восьмилапых любителей халявы давно было не видать, но на всякий пожарный я натащил из рыб целый ворох таких полезных реберных костей — за крупный изогнутый стилет такое канало на раз-два-тьфу.
Внезапно вспомнив себя после преодоления реки, понял, что эльфов к столу ждать не стоит. Эльфы у меня не работают, они отработали. Но в сознании и явно шевелят носами — жрать хотят. Пришлось их переносить к костру и усаживать, а так же снабжать провиантом. По очереди и с длинной косточки, вдруг кусаются. Товарищи длинноухой национальности вполне себе послушно кусали мясо. Между делом за разговором познакомились.
Все были разных национальностей. Янниэль — немка, 24 реальных года, Бариэль — румын 36 лет, Фланниэль — девчонка 16 лет из Северодвинска и Солкар 86 лет — СССР. Последний был глыбищей — академик, профессор, лауреат премий Сталина и Ленина, конструктор и механик и черте знать что еще. Когда я с трудом поднял челюсть с пожухлой травы и спросил, как это суровый и многомудрый муж стал вечным ушастым подростком, тот смутился и что то пробормотал про то, что посчитал всё происходящее галлюцинацией. Хм, интересно, его явно заморозили чуть ли не в семидесятых, когда он к фэнтези то приобщиться успел?
Глубоко общаться было не с руки. То есть рук — они уже заметно опухли у всех четверых. В результате эльфы мужского пола были лишены туник, разрезанных мной на две части и превратившихся в компрессы. Девушкам я пожертвовал свою — она как раз была в два раза больше. Шляпа опять оказалась кстати — ей всех четверых я и накрыл. А сам просто натянул поудобнее на голову свой запасной мешок и улегся дремать в воду, вставая каждый час и освежая компрессы.
Как они немного отошли и ожили, состоялся более предметный разговор. Все четверо всерьез обрадовались сведениям, что выше по течению есть поселения человеческой расы с вполне нормальным отношением к Бессмертным. Когда я спросил — что не так было с эльфами, меня буквально завалили кучей жалоб. Двадцать два года "расового обучающего" сценария оказались чрезвычайно сложными для бессмертных — язык, быт и даже досуг. Эльфы жили до тысячи лет, взрастили сложную и гармоничную культуру и на "несвежий" мозг попаданцев она ложилась с большим трудом. Мои почти современники просто не могли себя убедить в серьезности предметов, которые им преподают и получали симметричное отношение искусственных родителей и воспитателей. Бариэль через россиянку даже признался, что на всех собранных Лесом Бессмертных оказался лишь один стального класса — и только его эльфы принимали за своего. Остальные "пустые" владели детским вариантом языка и воспринимались всем народом как некая нагрузка от Матери. Им поручали элементарную и черновую работу, прямо заявляя, что обучение "пустых" на класс будет начато совсем не в этом столетии.
Как не странно, большинство такая жизнь более чем устраивала. Порядка десяти тысяч псевдодетей с никакой ответственностью увлеченно работали тяпками и лопатами в самом сердце Леса и не помышляли о смене места жительства. Для этого было несколько серьезных предпосылок. Эльфам жили в слабом энергетическом симбиозе с лесным массивом. Выходишь за его пределы — чувствуешь серьезный дискомфорт. В детских телах это было выражено острее — на лицах всех четверых я время от времени ловил странное выражение при взгляде на полосу их Леса, мол "а не прыгнуть ли мне в воду и не вернуться ли назад?". Во вторых мне было дано откровение — цифры Системы не абсолютны. Эльф-ребенок достигший золотых пороговых пределов в характеристиках был просто хорошо развитым ребенком…эльфийской расы. Грубо говоря, их 17 единиц "золотой" силы даже близко не лежали рядом с моими двадцатью пятью, даже находись они в Лесу. Идти в новый дивный мир в качестве вечного смазливого ребенка дураков находилось мало. Ну и последним чугунным аргументом была культура. К Бессмертным "пустым" у долгоживущих отношение было своеобразное — как к беспомощным, стукнутым, неправильным, но своим. Стоило самовольно удалиться от Леса на пару сотен метров…и об этом узнавали специально обученные общению с Лесом эльфы, одним из полномочий которых было обращение к Системе от лица нации. "Пустого" просто вычеркивали из "списков населения" и он становился чужим. Со всеми вытекающими из него жидкостями после воткнувшихся острых предметов. Естественно после попытки зайти назад.
Вот мне и посчастливилось увидеть новоявленных Портоса, Атоса и Арамиса, встретивших своего Д'Артаньяна. Которым, как не странно, оказался не старый академик, в чьей груди мощно билось сердце коммуниста, а румын Бариэль — личность деятельная и авантюрная. Его план "не ссы — прорвемся" и более того — навыки, благодаря которым он вырезал втихаря из специфичного и крайне легкого дерева четырехместное каноэ, покорил сердца остальных.
А вот что делать дальше — вопрос встал в сложной позе. Эльфы хотели к людям, но те были вверх по течению, а это месяца на два пути и с пересечением реки повторно. Но они были слабы и им было хреново. Да и вопрос повторного переправления через реку стоял очень остро — только тащить с собой каноэ, что представлялось почти невозможным. Но хотелось им очень, так как речной рыбнадзор оставил неизгладимые впечатления, особенно у девушек. С другой стороны у них как бы был я, путешествующий вниз по реке по своим делам и совершенно не отказывающийся от компании, пусть даже такой беспомощной.
Предложенный им выбор подвергся всестороннему обсуждению. В частности девушки (хотя какие они девушки, младшей сорок лет!) настаивали на третьем варианте — уговорить меня сопровождать их
