Гордость за свои достижения, лениво подогретая пивом, была смачно сдобрена грустью. Между смертными и бессмертными пробежало множество явных и неявных черных кошек с самого начала. Уже буквально на втором году от Начала разразилась буря — станийские лазутчики обнаружили, что практически все "лесные" классы, занятые на охоте и разведке убивают все, что могут в лесах и стаскивают тела животных и птиц в Купели. Смертные взвыли как один, ведь пища в которой нуждались все жители будущей страны буквально уходила на ветер. "Лесники" сделали морду кирпичом, мол присяга не была нарушена, приказы не оспаривались, в чем проблема? Ну им и показали проблему, переведя всю братию на пять лет за стены города в качестве стражи, в охранники грузовых караванов и на прочие места, где волей даже не пахнет.
"Лесники", которым прищемили яйца зверели. Народ, перед носом которого ходили те, кто бил живого зверя, рыбу, птицу и пихал себе в единоличный профит зверел не меньше. Остальные бессмертные, "пустые" и классовые — так же получили свою долю "любви" от смертного народа озлились не меньше. Ну а дальше понеслось. Присягу Бессмертному нарушить — аукнется так, что рыдать века будешь, но уж если гражданин страны, которую ты защищать клялся, в тебя ножом тычет и камни кидает, то через пяток смертей глядишь присяга то и того — тютю. Как это известно стало на говно изошлись буквально все. Смертные Бессмертных ненавидят, те в ответ нарываются словесно, терять то им нечего. Король Ильвар и так и так пытался бучу погасить — ничего не вышло. В итоге промучившись четыре года, правитель…освободил всех Бессмертных от данных присяг.
…и рванули они в разные стороны, как тараканы.
Присяги, клятвы, честное слово — всё это бралось с прицелом на выгоду, с растерянных и голых людей, которые ничего не умели. А уходили уже добытчики, каменщики, мастеровые, маги и воины. Толпами уходили и под предводительством тех "лесников" с которых всё и началось. Тому, кто тебя будет кормить в походе многое простишь…
Осталась где то четверть. Те, кто не хотел изменений, боялся неизвестности или просто пригрелся на хорошей должности. Кому то предложили гораздо лучше условия, у кого то уже была пара, несмотря на то, что детей от Бессмертных быть не могло. В общем — остались люди. Но многие быстро пожалели. Раскол перешел из острой стадии в длительное неприятие. Станийцы считали Бессмертных ворами и эгоистами, готовыми ради крошечного усиления себя подвергнуть риску других, а Бессмертные видели в жителях этой страны моральных уродов, которые пытались эксплуатировать их труд за сущие гроши. Отношения накалялись с каждым годом — смертные все сильнее осознавали, что каждый из тех, кто ушел может вернуться в составе армий гипотетического врага.
Страх.
Это и многое другое Каргамор рассказывал странному лысому монаху, проживающему на озере, куда его, Каргамора с десятком, притащила эта склочная и вредная Гретта, одна из штатных магичек города Варта. Роскошнейшая баба, по мнению как десятника, так и всей стражи, щеголяла в узких кожаных штанах, тонкой рубашке и синей робе из грубой ткани нараспашку и обладала страшным колдовством. Когда она молчала, то все вокруг благоговели от ее красоты и стати. Она сумела в редакторе создать такое, что обычная пластиковая красота идеальных черт и огромные глаза "стандартных" Бессмертных женщин и рядом не стояли. Но стоило Гретте открыть рот…
…бытовал слух, что ее дважды убил один из жрецов местного храма, когда она с ним сцепилась языками в лавке булочника.
В общем, премерзкая характером ведьма притащила отряд стражей на озеро, потому что там, по словам магессы "сидело что то жуткое и опасное". Десяток воспринял предупреждение Гретты всерьез, воины шли медленно, выискивая поломанные деревья, гигантские следы, опалины колдовства и прочие подозрительные вещи. Но не обнаружили нихрена в конечном итоге, кроме лысого монаха с запечатанным классом, бьющего рыбу острогой. Рядом обнаружился костерок, а на раскидистом дереве вполне себе уютный шалашик для жилья.
По мнению венгра монах на какое то заявленное зло ну никак не был похож. Особенно после того как бодро и местами жизнерадостно послал Гретту нахер после требования показать Статус. Правда, до посыла не сразу дошло, сначала искали общий язык, каким оказался английский, уже лет двадцать как считавшийся Общим у Бессмертных. На нем лысый говорил с трудом, но достаточно понятно.
В целом, совсем обычный Бессмертный — ну разве что уровень безумно низкий и статус показывает, что он за полвека ни одной нации, стране или крупному образованию присяги не давал. Иначе бы у него стояло не "фракция — отсутствует", а к примеру "фракция — бывший станиец" к примеру. Мол свободен, но привлекался. А этот…впрочем, мало ли чудес на свете. Может он один из редких Новичков-бессмертных, которые то тут то там падают с неба. Лысый и худой тип вел себя, по мнению венгра, насквозь свободно — мастерски запек в золе кучу рыбы, как ребенок обрадовался паре зачерствевших лепешек, старался отвечать на вопросы, задавал свои и бодро отгавкивался от попыток Гретты вызнать его Статус. Последняя, закаленная десятилетиями перепалок с другими, не сдавалась.
Каргамор видел, что женщине хреново — на нее определенно что то давило. Гретта с утра брала с собой пятерых стражников и уходила на полдня рыть носом землю в поисках чудовищной штуки, а остаток дня всеми силами докапывалась до монаха. Но без ее обычного энтузиазма, на чистом упрямстве. Волшебница с каждым новым днем выглядела все более похожей на мышь в предсмертном спазме, под конец, от отчаяния видимо, она решилась на невиданный шаг. Венгр и его Бессмертные, разинув рты, наблюдали, как Гретта сидит рядом с монахом и едва сдерживая слезы по ЧЕЛОВЕЧЕСКИ пытается уговорить его показать статус, объясняя, что именно она тут ищет и в чем его подозревает. А подозревала она его как раз в угнетающем пассивном воздействии на ее, Греттину, психику.
Тут уже стражники рассердились. Они прекрасно знали, в чем их долг, лямку тянут давно. И поэтому без вопросов пошли за главной язвой города в леса, искать
