На счет последнего — мне стало немного не по себе, когда я отыскал в списке свое собственное заклинание — «крах реальности». Вернее, не совсем его — там было схожее «искажение реальности». Моя же версия была уже второго ранга. И я прекрасно помню, как использовал его. Выходит, описанные ограничения можно игнорировать? С арбалетом было ведь точно так же — я вполне могу использовать это оружие, не смотря на отставание в силе.
Рядышком до книжной полки добралась Тиара. У раздела с магией огня она остановилась, с секунду постояла, изучая доступный выбор, после чего сняла несколько книг и сунула их в никуда. Вернее, воспользовалась вторым словом силы — Инвентарем, позволявшем складывать вещи в некий незримый карман иного измерения.
Ого, а так можно было? Просто хомячить, собирая все подряд?
Я снова развернулся к стойке с заклинаниями и забросил несколько самых многообещающих книг в свое хранилище. Лечение, снятие негативных эффектов, атакующая магия — для начала всего по чуть-чуть. Изучу на досуге и потом верну то, что посчитаю ненужным. Все равно кроме меня магов воды здесь нет. Да и редкость заклинаний тоже была "обычной", что намекало на низкую стоимость. Кроме того, если есть обычные способности, то должны быть и необычные. И я бы предпочел заполнить возможные слоты именно ими. Впрочем, это только догадка.
— Как тебе выбор? — спросил парень неприметного среднего роста и такой же неприметной каштановой гривой. Кажется, это его последним вывел из испытания рыжий гном. В общем хаосе выбора вещей я совсем не заметил его появления. Хм. С чего бы он решил со мной пообщаться? Это из-за Ласки?
Я неопределенно пожал плечами:
— Разнообразно.
— Это да, — охотно согласился парень. — Хотя до боя нельзя сказать, что из этого реально полезно.
Я поднял взгляд вверх, где располагалось имя. Дрим, обладатель печати света.
— Тут ты прав — решил развить тему я. — Сам не знаю что выбрать из заклинаний. У воды есть магия против брони, против живой цели, против, кхм, неживой… Думаешь, монстры будут похожи на то, что мы видели… там?
— Ренар уже хвастает навыком призывать дух злого летающего зонтика.
— Ээ… что? — переспросил я?
— Взял себе заклинание призыва. Летающий зонтик, в котором живет злой дух, или как-то так. В общем, это парящая хреновина на одной ноге и с одним глазом. Смотрится странно, но народ впечатлился.
Только сейчас я заметил, что людей в помещении стало значительно меньше. Изучая доступную магию я совсем выпустил из виду этот момент. Выбрав магию и оружие, мои товарищи по несчастью постепенно разбредались — кто шел хвастать новыми силами, а кто наоборот поспешил уйти подальше от чужого внимания. Третьи же вернулись к своему предыдущему занятию — спорам относительно денег, слов силы и будущего.
— А что интересного есть у света? — полюбопытствовал я у Дрима.
— В основном, хилки и баффы. Атакующих мало, но я милишник, мне и не так надо.
Хм, лечения и благословения. Интересно, доступные заклятий сильно отличается у милишников — воинов ближнего боя вроде Дрима, и магов? Или все упирается просто в грамотно составленный список навыков? Полагаю, что все же второе — ведь у меня тоже были заклятия, больше подходившие воину, чем колдуну. Тот же "иней" или "касание холода" — сомнительный выбор для мага, но для бойца — самое то.
— А себе что взял? — полюбопытствовал я. Хотя скорее из вежливости, чем интереса. Хотя, кто знает, вдруг доведется столкнуться в бою с другим воином света?
— Пока ничего. У нас трое светлых, потому мы решили просто поделить все книги поровну между собой. Вслепую. А потом обменялись друг с другом уже кому что больше нужно.
Ну конечно, прямо отвечать он не стал о том, что досталось конкретно ему. Но я на его месте точно так же ушел бы от ответа. Мало ли зачем я это спрашиваю? Хотя если предположить, что нам с этим Дримом общаться еще очень и очень долго, стоит быть чуть дружелюбнее — что, если продержаться три дня до возвращения этой троицы — это задача на грани возможностей?
— А у меня «Ледяная стрела», — назвал я свое первое заклинание, доставшееся вместе с печатью. — Заклинание прямого урона. Ничего необычного. И еще кое что взял с собой, как и вы с Тиарой. Выучу, как хотя бы на врага посмотрю. Мало ли с чем нам сражаться.
— Мда… совсем как в игре. — хмыкнул светлый. И была в этих его словах некая особая интонация, которую я так и не расшифровал.
— Какой игре?
— Никакой, — помотал головой Дрим. — Просто в целом очень похоже. Классы, расы, способности. Ледяная стрела твоя так же. Все это один в один обычная такая игра. В той жизни до… ну ты понял, где я был раньше, такие были.
— Ээ… — я не нашелся с ответом. Светлый пытался передать свои мысли быстрее, чем двигался его язык.
— Совсем ничего не помнишь, да? — сочувственно спросил Дрим. — Подумай, все эти интерфейсы, имена над головой по желанию. Не находишь это странным?
— Не знаю, я как-то больше о выживании думаю, — равнодушно пожал плечами я.
Заканчивать бы нам с этим разговором. Ласка сейчас ставит рекорд по длительности пребывания без меня на расстоянии руки. Но сомневаюсь, что это надолго. И если честно, мне и самому рядом было спокойнее. Пусть этот мир мне пока еще совсем неизвестен, по крайней мере одному существу здесь я могу верить. Наверное.
-..в том мире были разные технологии, но когда я думаю о том, можем ли мы находиться в какой-то игре, перед глазами туман. Совсем как если что-то о прошлом себе пытаешься вспомнить.
Только сейчас я понял, что светлый все это время что-то мне говорил. Но я умудрился так глубоко уйти в свои мысли, что почти выпал из реальности. Может, со мной что-то не так? Голова будто бы периодически наполнялась туманом.
— У меня такой туман, когда я пытаюсь вообще хоть что-то вспомнить, Дрим, — прервал я его монолог, делая ударение на его имени. — Может, стоит расспросить об этом у других?
— Странный ты, Сион. Будто бы…
Но что бы не задумывал мне сказать светлый, Ласка его опередила, оказавшись между нами с ножом в руке.
— Да ладно тебе, — Дрим добродушно улыбнулся и поднял руки. — Мы уже договорили.
Расспрашивать меня о том, что за заклинания я взял она не стала. Я тоже решил не навязывать ей расспросы, хоть и уверен, что она бы мне подробно описала все свои новые силы. Если проблема бы и встала — то только за самой возможностью ее речи. От нее
