– Сьюзан чуть полегче стало, но пока ей всё ещё очень больно, – он начинает серьёзным тоном. – У меня к тебе предложение.
– Да?
– Хм. Я думаю, мы оба всё пониманием, – он почти переходит на шёпот, – мост уже близко, а там и ДНК…в общем, можешь часть ночи провести у нас…
– Часть? –переспрашиваю я, чтобы уточнить свою догадку.
– Трэй, со мной можешь не играть в эту игру. Я же знаю, – он наклоняется к моему уху, – ты хочешь свалить от нас. Так вот я предоставлю тебе шанс.
– Шанс, – ухмыляюсь я и чуть пячусь назад.
– Именно!
– Ну, шанс – так шанс, – говорю я небрежно, хотя мои лобные доли едва вытормаживают эмоциональные и моторные области мозга, желающие заехать Патрику в нос.
Он даёт мне шанс! “Ох уж спасибо, добрый ты человек”, – злорадствую я про себя, стараясь при этом выглядеть небрежным.
– Сьюзан сегодня будет ночевать с Кэтрин, а ты можешь у меня, если захочешь.
Я выдавливаю из себя короткое “Ок”.
– Сейчас чуть проветрюсь и приду, – заявляю я Патрику.
Несмотря на изнеможённость тяжёлым днём, спать не хочется. Я волоку ноги вдоль поляны, в надежде, что из тёмной листвы не выскочит медвемуравьед или кто-то подобный. Нужно обдумать завтрашнюю вылазку за мост. Мне во что бы то ни стало надо добраться до ДНК. Там ответы на многие вопросы. Сейчас я веду внутренний диалог не со здравым смыслом, а со своей интуицией. Она взяла вверх. Плана нет, но нет и времени его тщательно продумывать. Тёмно-серая сеть набрасывается сверх на щебечущие верхушки деревьев. Ночь охлаждается воздух. Я скрещиваю руки на груди и зябко ёжусь. Голова сама запрокидывается кверху. Глаза смотрят на лесные кроны, откуда доносится гул листвы. Есть что-то предательски грустное, тянущее за душу в этом гудении. Лесной гул у меня всегда ассоциировался с окончанием лета. Мы с дедом ходили в лес чаще всего уже в августе, когда грибы выскакивали под каждым пнём, а ягоды сами ссыпались с кустов. Август был последней надеждой на получение желанного глотка свободы перед чередой учебных дней с утомительными школьными распорядками. Вкручиваю носок в водянистый мох и думаю, что всё-таки настолько далеко и так надолго я никогда в лес с дедом не заходил. Насколько далеко я готов теперь зайти, чтобы узнать правду?
– Трэй, давай уже спать. Тебе нужно набраться хоть немного сил, – за спиной голос Патрика звучит страшно, то того, что его тембр всё ещё детский, но интонации совершенно взрослые, серьёзные, вымученные. Он следил за мной. Зачем? Может, волновался или просто пошёл проведать? За моей спиной уже не тот Патрик, которого я знал в школе и даже не тот Патрик, которого я встретил несколько дней назад. Позади меня выросший за день мужчина, осознавший бремя ответственности за тех, кто ему дорог.
Я думаю, сейчас так о Патрике, потому что боюсь признаться себе в том, что я точно также думаю и о самом себе.
– Да, давай, – я прекращаю вворачивать пропитанный влагой носок ботинка и развернувшись медленно плетусь за приятелем из детства.
Я забираюсь в спальник, но тут же выбираюсь из него. Я должен осмотреть больную ногу. Нужно понимание, что с ней. До сегодняшнего дня я всерьёз не думал о ранении. Не хотел забивать этим голову. Боль приглушалась сама из-за стрессов и страхов. Так уж устроена нервная система. Завтра мне понадобятся все ресурсы моего организма, чтобы добраться до ДНК.
Прошу у Патрика фонарь и пытаюсь стащить прилипшую штанину. В месте ранения она будто накрахмаленная от засохшей крови и сукровицы. Сжав зубы миллиметр, за миллиметром, тяну грубую будто бы намертво сросшуюся с кожей ткань брючины вниз. Комочки засохшей крови остаются на внутренней стороне ткани. Красное каноэ с глубоким тёмным дном пересекает ногу поперёк. Рана очень правильной формы, будто её выжигал искусный мастер. Края немного кровят, но в глубине образовалась корка, значит не всё так плохо. Гноя не вижу. Это тоже хороший знак.
Патрик сиди на спальном мешке рядом и смотрит как я разглядываю разорванную кожу и мясо.
– И как? Нога не отвалится завтра? – пытается он ёрничать.
– Нет. Поживёт ещё. А потом я тебе её пришью, чтобы быстрее бегал, – выдавливаю я неудачную шутку.
Патрик ухмыляется. Но в его ухмылке скорее грусть и горечь, чем уловленный сарказм.
– Трэй, возьми, – он вытаскивает из глубины своего спального мешка ружейную консоль и протягивает её мне, – она тебе нужнее.
Я смотрю на него с недоумением. Мой план абсолютно идиотичен. Вряд ли меня спасёт пистолет, пусть даже и такой продвинутый. В головном здании корпорации отряды вооружённых охранников. В лучшем случае сумею ранить одного-двух. Я колеблюсь несколько секунд, но решаюсь принять дар. Всяко, так будет спокойнее. Это мысль режет мозг пополам. На ДО и ПОСЛЕ. Раньше я никогда бы не подумал, что мне будет СПОКОЙНЕЕ с оружием. Сейчас всё переменилось.
– Спасибо, дружище, – я кладу оружие рядом с собой и тянусь обнять Патрика, но он отстраняется.
– Давай тут без всех этих нежностей, не любитель этого.
– Как скажешь, – я пожимаюсь плечами.
– А то ты ещё там сдохнешь, а я буду вспоминать нашу крепкую мужскую любовь… – он пытается едко пошутить, но видно, что его разум сдал позиции.
– Окей, – смешок сам собою вырывается из меня.
Мы забираемся в спальные мешки. Я смотрю на верхние перекрытия палатки, спрятанные плотным брезентом, и пытаюсь дать мозгу установку проснуться на рассвете. Внутри мозга спрятаны эндогенные часы, которые могут отсчитывать время и давать команды проснуться. В книжке по биологии времени я читал, что таких систем много, но они могут договариваться. Для этого их можно попробовать направить сознанием. Надеюсь, завтра я проснусь в нужное время и уйду до того, как проснуться остальные. Патрик начинает посапывать. Но я знаю, что это он только с виду засыпает, внутри он бдителен и тревожен. Отяжелевшая кожа век спадает на роговицу глаза. Темнота заполняет сознание. Я падаю в сон.
Глава 21
Вокруг ещё темно, но я знаю, что солнце уже выбрасывается свои первые лучи из-за горизонта. Густота леса скрывает первый свет. Осторожно выбираюсь из спальника. Патрик, похоже, всё-таки уснул. За ночь палатка пропиталась холодной сыростью. Руки поднимают малюсенькие волоски на коже и покрываются пупырышками. Натягиваю куртку и засовываю в карман брюк пистолет. Осторожно провожу магнитной застёжкой снизу-вверх, чтобы расклеить входные створки.
– Трэй, не сдохни там… – шепчет Патрик, едва размыкая глаза.
Я смотрю на его едва читаемое в полутьме лицо и понимаю, что теряю вновь обретённого приятеля детства также стремительно, как и приобрёл. Скорее всего, я вижу Патрика в последний раз. Становится грустно, но я тут же подавлю в себе все намёки на сантименты.
– Я желаю вам
