– «КомВью» зависит от Старкина, потому что он – владелец шахт. И вот он придумывает план, благодаря которому получает сразу всё. Идеальный расклад: Старкин – президент, в Радоваре страшная разруха, «КомВью» ищет место, где можно наладить дешевое производство. Я понадобилась им для того, чтобы сделать из Радовара мощную индустриальную машину. Старкин с Дейр вместе приехали ко мне в Кирву. А я, дурочка, почувствовала себя польщенной. Как же! Диана Дейр, самая успешная женщина в мире! Президент Радовии Старкин!
– Я помню, как они приехали. Весь город был украшен флагами, и нас освободили от уроков, чтобы мы могли приветствовать президента, – говорит Килиан.
От этих слов Хаверс морщится, как от лимона.
– Потом от Старкина поступило предложение возродить Радовар с помощью моей системы. Я тогда и не догадывалась, что он уже заключил сделку с Дейр: если я соглашусь, она переведет в Радовар большую часть производства. Для Дианы Дейр здесь сущий рай: весь город специально устроен так, чтобы создавать ее продукцию. И никакого принуждения, наоборот, все жители сами стремятся к одной-единственной цели: работать не покладая рук ради баллов на своем счету. Гениально. И Старкин богатеет, не прилагая никаких усилий.
– У него за городом огромная вилла. С бассейном и личным самолетом. И всё это на деньги жителей Радовии. – Глаз Залмана мечет молнии.
– Йона, поверь, я и не представляла, что они меня использовали, – продолжает Хаверс. – Свою задачу в Кирве я выполнила, и у меня прямо руки чесались разгрести мусор в Радоваре. Старкин обещал мне всяческую поддержку, чтобы привести Радовар к счастью и процветанию. Я могла застраивать районы, которые он уже успел очистить, – в город стекалось всё больше приезжих. Мне тогда еще не было известно, что Серая Бригада по его приказу сгоняла в Радовар людей из ближайших деревень. Лишь потом я узнала, что это тоже было частью договоренности с Дианой Дейр: город должен вырасти, чтобы обеспечить достаточное количество рабочей силы для «КомВью».
Вот, значит, зачем им понадобилось перегораживать плотиной деревенскую речку! Из-за этого случился неурожай, и на их участке пересох ручеек и погибли цветы. А пожары тоже устраивали люди Старкина? И мост взорвали, и скот отравили, и магазины закрыли?
– Нужно было столько всего сделать, Йона. Я работала по восемнадцать часов в сутки. Нужно было ввести систему баллов, создать банки данных, построить новые районы, заводы и склады. Стольким людям нужно было найти работу и дом, что у меня не было времени задуматься, почему они бегут из деревень.
– И вы решили, что это счастливая случайность.
Даже если Хаверс заметила сарказм в голосе Йоны, она не подает виду.
– В скором времени концерн «КомВью» перекупил все те немногие заводы и предприятия, которые еще оставались в Радоваре. И через несколько лет других работодателей в городе не осталось. Зато сколько рабочих мест и какой рост благосостояния! Какое счастье! У всех есть работа и доход. Кое-какие неприятные моменты, конечно, были – например, ситуация в Нижних районах, но я думала, что быстро всё исправлю. В те годы я много общалась с Дианой Дейр. Она живет в Нью-Йорке, но часто приезжает в Радовар. Помнишь, Килиан, она часто приходила к нам на ужин?
– Такое сложно забыть. – Килиан поворачивается к Йоне. – Она часто шутила и сама громко смеялась своим шуткам. Мне она казалась гиеной на каблуках. Но ты, мама, ей всегда подхихикивала.
– Она очень хитрая. Притворялась моей подругой; мне казалось, что мы с ней вместе делаем хорошее и правильное дело. Она даже посмеивалась над Старкином – как он зачесывает последние остатки волос на лысину.
На лице Хаверс мелькает улыбка, но тут же уступает место нахмуренным бровям.
– А тем временем она обошла меня по всем фронтам. Однажды она пригласила меня на ужин в один из лучших ресторанов Радовара. Только мы вдвоем, при свечах, шампанское в хрустальных бокалах и великолепный вид на порт. Волшебный вечер. За приготовленным на гриле сибасом она предложила провести эксперимент: создание домов по принципу «всё включено». Мы порассуждали о том, как это может выглядеть, как жители одного дома могли бы стать сплоченным сообществом. Работали бы вместе, жили вместе, вместе ставили бы перед собой большие задачи. Я почувствовала себя совершенно окрыленной и скоро за одним столом с архитекторами «КомВью» уже продумывала план Космического квартала.
Хаверс берет еще одно печенье и яростно расправляется с ним в два захода.
– Йона, я ни в коем случае не хотела запрещать людям выходить на улицу и так далее! Все эти идиотские правила придумала не я. Мне скоро стало понятно, что в Радоваре не всё благополучно. Я отказалась от ужинов с Дианой. Хотела смягчить правила, но каждый раз Старкин мешал мне, издавая очередной президентский указ. Я опоздала, зло уже восторжествовало. Я попалась в сеть и уже не могла из нее выбраться.
Йона прямо-таки кипит от злости. Как Хаверс могла быть такой дурой? Залман, заметив, что сейчас у нее пар повалит из ушей, накрывает ее руку своей и слегка сжимает.
Хаверс ничего этого не видит. Ее взгляд обращен к окну: сейчас, когда солнце село за дома, окно кажется большой черной дырой.
– Когда до меня дошли сигналы, что в городе творятся ужасные вещи, я поехала к Старкину. Мы с ним гуляли по парку вокруг его виллы, и он благосклонно слушал, что меня беспокоит. Что Серая Бригада отлавливает бродяг, что людям запрещено выходить из домов, что все напуганы. Что я хочу улучшить условия жизни в Нижних районах, но у меня ничего не получается, потому что он вводит новые правила, которые мне мешают. Вскоре после этого разговора от нас ушел отец Килиана и на меня посыпались угрозы. Если я буду лезть не в свои дела, с Леоном что-то случится. Или со мной. Или с нами обоими.
– Но почему же тогда Старкин вас не уволил? И почему вы не ушли вместе с Килианом?
– Ты думаешь, я им не предлагала? Но нет, об этом не могло быть и речи. Я была им нужна, ведь я лицо Радовара, лицо той системы, которая привела город к процветанию. Я была прекрасным прикрытием для грязных делишек Старкина и «КомВью».
Хаверс берет последнее печенье, но до рта не доносит. Кажется, она хочет что-то сказать, но не решается. Потом всё-таки возвращает печенье на блюдце и в упор смотрит на Залмана.
– Я знаю, вы не можете понять, как я могла поддаться на угрозы этого слизняка. Но кое-чего я вам не рассказывала. Было страшно. Ты бы его убил, Залман. И на нас набросилась бы вся Серая Бригада.
– Та авария? – шепотом произносит Залман.
