Карта местности расстилается перед ~ними~, с каждой секундой становясь все подробнее. Ветра, течения и глубины; каждая подводная скала в окрестностях гавани, каждый затаившийся водоворот. Маневрируя против ветра, защитники Росмера выходят вперед и снова замирают, а вдали тем временем показываются первые черные точки.
Зачем Аматейн привел к Вороньему городу так много фрегатов? Конечно же, ради устрашения. Накануне ночью однорукий король высказал смелое предположение: это в каком-то смысле блеф, и отнюдь не каждый черный корабль в этой полусотне готов к бою. Капитан-император, предчувствуя – как и сам однорукий король, – что эта битва станет решающей, рискнул и бросил против воронов бо́льшую часть своих сил. Раздавив сопротивление Росмера, он продемонстрировал бы всем остальным, что с Облачным городом нельзя шутить, нельзя играть – можно только подчиняться. Черным фрегатам наверняка приказано, чтобы ни у кого не осталось сомнений, расстрелять сперва крепость, а потом – весь город, насколько это возможно, принимая во внимание дальнобойность пушек. Пожары помогут довершить начатое, и от Вороньего Гнезда останется лишь пепелище.
«По крайней мере, – сказал король, – я бы на его месте именно так и поступил».
Но даже если только половина черных кораблей способна сражаться, это все равно много. Они не испытывают боли и страха, у их команд было несравнимо больше времени, чтобы привыкнуть к тактике боя, которую маленькая флотилия феникса только начинает осваивать. Не говоря уже о флагмане и магусе, который им управляет…
Кто же им окажется? Сам капитан-император? Или его ручной ястреб?
Кем бы ни был вражеский адмирал, он тоже намного опытней, чем ~они~.
У защитников Росмера лишь два преимущества, которыми должно воспользоваться. Прежде всего, капитан-император рассчитывает, что они не будут сопротивляться организованно – он наверняка уверен, что им такое даже не пришло в голову. И еще есть пушки. Точнее, орудия-не-орудия.
Подарок от той силы, что наблюдает за происходящим. Заранее прощенный грех. Только об этом, конечно, никто не догадывается…
Ах да: еще есть женщина-рыба и ее необычный маленький фрегат.
Ветер благоприятствует черным фрегатам, и они быстро приближаются. Идут растянутым с запада на восток строем, черной волной, рассчитывая перехватить любой корабль, который захочет сбежать из Росмера при виде угрозы. Но никто не бежит: пять фрегатов из пятнадцати, во главе с ~ними~, выдвигаются навстречу врагу и, когда они сближаются достаточно, совершают одновременный – пусть и не очень грациозный – разворот правым бортом, после чего, не давая черным времени на раздумья, стреляют.
Выращенные фрегатами пушки бьют ничуть не хуже настоящих, и, самое главное, их не надо заряжать. Паленую команду слегка разочаровал такой поворот, но, когда им предложили принять участие в сражении, никто не отказался. Рано или поздно должно было дойти и до этого. Пока что, однако, эскадра феникса дает первый залп, и он оказывается достаточно успешным: шесть черных фрегатов, идущих в первом ряду, получают повреждения, пускай ни одно из них и нельзя назвать достаточно серьезным.
Пятерка продолжает идти вперед и вновь открывает огонь, когда несколько вражеских фрегатов оказываются в секторе обстрела. От смятения два черных корабля выходят из строя и через несколько минут сталкиваются друг с другом – попутный ветер сыграл с ними злую шутку.
Начав с руководства стрельбой на всех пяти кораблях, ~они~, как и было решено ночью, постепенно передоверяют это дело навигаторам-соратникам, а сами сосредоточиваются на карте, которая теперь отображает не только ветра, течения и глубины, но и вражеские суда. Пока что в их передвижениях нет никакой закономерности, указывающей, где находится флагман, хотя признаки того, что Черным флотом командует единый разум, безусловно, имеются. Враг, справившись с растерянностью, переходит в наступление: понимая, что пятерка стремится проникнуть вглубь строя, где черные фрегаты не могли вести огонь из риска навредить друг другу, они расходятся в разные стороны, и скопление кораблей редеет в середине.
Но с флангов происходит то же самое, что в центре. ~Их~ главные фрегаты там – ~Луна~ и ~Черная звезда~, которые бесстрашно идут вперед, ведя за собой соратников. Черные корабли отвечают залпом, и на этот раз повреждения получают защитники. Три фрегата ранены на правом фланге, два – на левом. Пока что ранения нетяжелые, и все продолжают сражаться.
У ~них~ белые, а не изумрудно-зеленые паруса. Во время ночного совещания об этом почему-то подумал только крылан: он намекнул фениксу, что лучше, если черные фрегаты не поймут с первой секунды боя, кто им противостоит, и будут считать ~их~ совершенно обычными фрегатами – в той степени, в какой это вообще возможно. Иначе ~они~ станут мишенью для огромного количества пушек.
– Они~ согласились, хоть желание заявить о себе и было достаточно сильным.
Человек-птица оказался прав: знай невидимый адмирал, на каком корабле находится его противник, – он бросил бы все силы на то, чтобы потопить этот фрегат, тем самым сломив сопротивление росмерцев. Но пока что ни один из защитников не стал особой мишенью – значит, понимают ~они~, флагман прячется где-то позади. Сам не выступая в первых рядах, он не верит, что кто-то другой окажется на такое способен, и не видит своего главного врага прямо у себя перед носом.
Противники на правом фланге обмениваются залпами, и у двух черных фрегатов падают мачты. Однако ~Северный цветок~ получает пробоину в достаточно низком и опасном месте, и отголоски боли расходятся по всей сети. Это пугает и одновременно вселяет надежду: раз они чувствуют боль друг друга, значит, черные фрегаты, связанные родственным образом, и впрямь отреагируют, если удастся вывести из строя флагман. Осталось лишь его разыскать…
Пушки палят без перерыва. Еще два черных фрегата выходят из строя. На борту ~Свободной от оков~ начинается пожар, и она оказывается без защиты; ~Гончая~ и ~Белая кошка~ обороняются от врагов, которые теснят их в сторону. Черный фрегат стреляет, и средняя мачта ~Свободной~ с треском падает, огонь разгорается еще сильней. Черный, развернувшись правым бортом, готовится к новому залпу, который должен смести с ее палубы все живое и неживое, но в самый последний момент с ним происходит нечто странное. Его корпус резко кренится на левый борт, и откатившиеся орудия стреляют намного выше, чем рассчитали те, кто их заряжал и направлял, причем один ствол разворачивается неудачным образом и вылетевшим из него снарядом черному сносит часть корпуса. Он кренится
