Сглотнув слюну, Марко галантно опустился на одно колено:
– Ах, моя милая Аньез, одна Святая Дева знает, как я рад видеть тебя! Наконец-то, наконец-то я тебя отыскал!
Ничего не понимая, Феруджо повернулся к Павлу:
– Вы знакомы с моей госпожой?
– Да, – Ремезов важно кивнул, помахав рукой спускавшемуся по лестнице Марцелину. – Нам случалось оказать ей услугу.
– Так вы не люди барона?!!
– Я сам – барон! – подбоченившись, боярин посмотрел вокруг с самым гордым и независимым видом и, перебив нежные излияния влюбленного переводчика, громко спросил: – Кстати, о бароне. Мне бы нужно с ним встретиться, и как можно быстрее, мои господа!
Небольшая траттория с претенциозным названием «Трое пьяных молодцов» располагалась невдалеке от моря, на краю торгового порта Остии, отделенная от причалов и кораблей колючими зарослями акаций и тремя высокими кипарисами, несколько кривоватыми, на взгляд Павла… может, именно эти деревья и дали имя траттории?
Дружинники были отпущены к морю, ибо день выдался по-летнему жарким, а воевать Ремезов ни с кем не собирался, потому и прихватил с собой лишь одного Марко – так, за компанию, да и в качестве переводчика без парня никак нельзя было бы обойтись, тем более что помочь найти барон Тиволи вызвалась сама Аньез. Племянница, сбежавшая от дядюшки по многим причинам, но в первую очередь – из-за навязываемого ей брака. Хорошо хоть Марцелин, брат, во всем помогал сестре, не питая особой приязни к барону.
Здесь, в траттории, располагавшейся в порту Остии, если верить Аньез (а зачем ей было бы лгать?), находился кончик ниточки, той самой путеводной нити, по которой можно было выйти на рыцаря Золотой Чаши. Сестра и брат наперебой уверяли, что очень многие гибеллины бежали из Рима именно через Остию, через «Трех пьяных молодцов», нужно лишь было знать тайное слово… вот только – какое? Увы, об этом ни Марцелин, ни Аньез поведать заболотскому боярину не могли, как и не смогли сказать – к кому именно в траттории обратиться? Так что нынче приходилось полагаться лишь на собственную смекалку да на везение, сиречь – на Господа Бога. Ну да на Бога надейся, а сам не плошай!
Вот Ремезов и пытался не оплошать. Уселся за центральным столиком на террасе с таким гордым и заносчивым, словно он был, по крайней мере, принц или какой-нибудь владетельный герцог, занесенный в сей убогий кабак лишь по странной прихоти злодейки судьбы.
Марко, наоборот, держался скромно, как и положено оруженосцу из числа самых верных вассалов, даже подчеркнуто долго стоял у «хозяина» за спиной и сел лишь после громкого приказа.
– Кабатчик! – брезгливо выпятив нижнюю губу, рявкнул Ремезов. – Эй, эй, где тебя черти носят?
Между прочим, трактирщик, или кто-то из облеченных доверием слуг – осанистый седой старик в синей суконной шапке и фартуке – объявился у стола уже с первым появлением новых гостей и, приветливо улыбаясь, ожидал распоряжений.
– Чего изволите, любезнейший господин?
– Вина мне! – Павел с шиком швырнул на стол последние деньги… впрочем, не совсем последние – еще оставалось, чтобы заплатить за корабль до Дубровника, но на больше уже – увы!
– Какого вина, синьор? – подобострастно изогнулся трактирщик.
– Самого лучшего! Глинтвейна давай! Или рейнского.
– О?! – старик удивленно приподнял брови. – Господин, видимо, иностранец? Из Германии к нам?
– Из Швабии! – раскатисто расхохотался боярин. – Приехал недавно и…
Тут Ремезов оглянулся по сторонам и резко понизил голос:
– И кое-кого ищу!
Зря он оглядывался, на террасе, кроме них, никого больше не было, ни единого человечка, что и понятно, времени-то – часов одиннадцать, ни обед, ни ужин, так, не поймешь что.
Кабатчик понятливо кивнул:
– Вино так вино. Рейнского у нас нет, синьор, но, уверяю вас, найдется ничуть не хуже. Кроме вина что будете? Есть молодой барашек, сейчас зажарим…
– А бычьи хвосты у вас есть? – быстро перебил Павел. – Это, как его… кода… када…
– Кода алло ваччинаро, мой господин, – подсказал Марко и, посмотрев на трактирщика, поспешно добавил: – Так называют это блюдо в Неаполе.
Ремезов удовлетворенно хмыкнул – толмач-то не дурак, сразу смекнул, что к чему. Швабия, Неаполь – все это должно было подвести кабатчика к мысли об императоре. Если, конечно, этот седой старикан еще не совсем выжил из ума.
– Для вас, господа, найдутся и бычьи хвосты, если вы уж так хотите это попробовать…
– Нам бы найти кое-кого, – с нажимом напомнил Ремезов.
Трактирщик пожал плечами:
– Так вы скажите – кого? Может, я смогу помочь вам?
– Может, и сможешь…
Прищурившись, Павел приложил палец к губам и, подозвав старика ближе, шепнул:
– Я ищу некоего барона ди Тиволи!
– Барона ди… ди Тиво… – резко отпрянув, кабатчик испуганно выкатил глаза… впрочем, очень быстро взял себя в руки:
– Барон Джованни ди Тиволи вам нужен, вон оно что! Рыцарь Золотой Чаши.
– Именно! – разом кивнули гости.
Хмыкнув, старик обернулся, махнул рукой выглянувшему из распахнутых дверей заведения слуге и, хитро поглядев на Павла, спросил, словно бы между прочим, не опасаются ли уважаемые господа вот так открыто спрашивать про барона?
– Нет, нет, в моей траттории вы можете чувствовать себя совершенно безопасно, совершенно… Только прошу вас, уважаемый синьор, не говорите так громко – Остия, конечно, не Рим, но соглядатаев и здесь хватает, а доносчику, сами знаете, отходит половина имущества гибеллина.
– А в Риме – треть! – выказал знакомство с местными реалиями Ремезов.
Кабатчик развел руками:
– Как судья решит. Вы, вот что… пока пейте вино, кушайте, а я… я посмотрю, как вас лучше свести с бароном. Вы не беспокойтесь, я быстро.
– Кушайте? – Павел округлил глаза. – Так ведь на столе-то ничего нету!
– Я пришлю слугу… вот прямо сейчас, мигом.
Поклонившись, старик скрылся в траттории, откуда тотчас же показался слуга с кувшином и яствами на большом серебряном блюде, как видно, использовавшемся в «Трех молодцах» для обслуживания самых важных гостей, так сказать – вип-клиентов. Блюдо сияло, как солнце, несший его слуга – молодой, ровесник Марко, парень, кудрявый, темноглазый и, словно цыган, смуглый – даже прищурился от отразившегося в крае блюда луча. Даже едва не споткнулся, оглянулся зачем-то, а, разлив из кувшина вино, тихонько сказал:
– Уходите отсюда, и быстро.
Ремезов чуть было не поперхнулся вином:
– Что-о?!
– Про бычьи хвосты нужно было мне говорить, – невозмутимо пояснил служка. – И про барона спрашивать… вовсе не у хозяина. Этот старый черт наверняка уже побежал за стражей.
Павел с Марко переглянулись, и боярин схватился за меч.
– Не нужно! – слуга тут же повысил голос. – Сейчас сюда явятся рыбаки, затейте ссору и бегите, словно бы испугались…
– Мне?! Бояться каких-то там рыбаков?!
– Иначе хозяин будет искать причину. Вдруг подумает на меня? Гвельфы и без того сильны в Остии.
– Понял! – резко кивнул Ремезов. – Благодарим тебя, но…
– «Святая Инесса», двухмачтовое судно из Генуи. Найдете в порту, скажете шкиперу, что к барону.
– Они нам поверят?
– Возьмут на борт одного… или
