Глава 1, в которой есть смерть и мяу
Как ни странно, в начале была смерть.
Одним светлым весенним днем Илья неторопливо брел в сторону Чистых Прудов, скорее скрываясь от дальнейших дел, чем в самом деле прогуливаясь, когда его внимание привлекла непонятная сценка. Навстречу дяденьке с дипломатом, степенно вылезающему из раскорячевшегося посреди улицы с аварийкой БМВ, внезапно резко метнулся какой-то неформал слабо выраженного пола, в длинном красном кожаном плаще и с рыжеватыми волосами ниже плеч. Метнулся, без предупреждения стукнул дядечку кулаком в грудь, от чего на мир на мгновение плеснуло кроваво-красным и запахло железом, и был таков. Дядечка тут же картинно схватился за грудь и начал оседать прямо на недавно отмытый после зимы асфальт. Добрых человек двадцать немедленно проявили самое каноническое “вежливое невнимание”, прошмыгивая мимо, но все-таки какой-то мужчина с красивым блестящим дипломатом рванул к упавшему, как и тетка лет шестидесяти, и раздававший рядом листовки африканец в яркой голубой толстовке. Илья, помедлив, присоединился тоже, хоть и не имел привычки обычно вмешиваться в такие ситуации. Как неоднократно говорила его сестра — даже свидетелем лучше не быть. Во избежание.
Но — поздно, несчастный дядька, кажется, уже не дышал.
— Да шо ж это деется, — всплеснула руками тетка, пока мужчина с дипломатом пытался дозвониться по мобиле до скорой. — На ровном месте помер, сердешный!
— Да тот придурок его так толкнул, — отстраненно возразил Илья, пытаясь не пялиться на труп, но невольно снова и снова возвращая на него взгляд, словно его притягивала какая-то особая гравитация. Мужик как мужик, обычный. Крепкий, коренастый, с широким желтоватым лицом и одутловатыми щеками, и немного раскосый, кажется, что выдавало азиатских предков.
— Та ты шо, какой такой придурок, шел человек и упал, — отозвалась тетенька, суетливо крутясь вокруг негра, который, отложив прямо на край тротуара свои листовки, опустился на колени рядом с телом и на всякий случай проверял пульс. Выглядел он вполне уверенно, словно знал, что делает. А Илья вот не представлял — все инструкции, которыми его пичкала сестра, разом выветрились из головы. Зато он почему-то вспомнил, что в падающем лифте надо ложиться на пол — очень актуально.
— Как это, — Илья нахмурился, снова посмотрев на труп. — Было же, парень, или девчонка, в красном кожаном плаще?
— Не было никакого парня, — отмахнулся мужчина с телефоном и дипломатом, на секунду отвлекаясь от разговора с диспетчером. — Инфаркт, наверное. Скорая будет через пять минут.
— Но?.. — Илья невольно перевел взгляд на негра, который как раз поднялся обратно на ноги и отряхивал колени своих пижонских спортивных штанов.
— Брат, ты это, не пались. Пил что? или не пил? — деловито уточнил тот. — Вали тогда, а то сейчас вместе со скорой менты, небось, приедут, поймут, что ты того.
— Спятили все, — у Ильи даже бровь нервно дернулась. Он повернулся, чтобы уйти, но тут внезапно увидел его — или ее.
Личность в красном плаще стояла, не таясь, на другой стороне Мясницкой, в свете прохладноватого весеннего солнышка, нагло курила прямо под табличкой о запрете курения, заботливо вывешенной на фасаде здания университета, и с интересом наблюдала за порожденным ею локальным хаосом.
— Так вот же он, — Илья обернулся к стоящему рядом африканцу. — Курит стоит.
— Кто он?
— Тот человек, который толкнул. Вон, в красном плаще, видно за километр.
Негр с интересом глянул в указанную сторону, вытягивая шею, словно страус, повертел головой, потом сочувственно посмотрел на Илью.
— Слушай, иди-ка домой лучше, чего-то ты там принял такого, что глюки ловишь.
— Вторую скорую вызывать? — уточнил мужчина с телефоном и дипломатом, мимолетно взглянув, тоже. — Психоневрологическую?
— Вы сговорились, что ли? — Илья поджал губы, стряхнул протянутую к нему было руку тетеньки, и целенаправленно зашагал прочь, в сторону метро. Уходя, впрочем, парень отчетливо ощущал на себе холодный, тяжелый, изучающий взгляд. Он даже обернулся пару раз, но, как по заказу, красноплащное видение исчезло, словно его и не было. Вправду, что ли, показалось?
Вопреки всему передуманному (и придуманному), в остаток дня и следующие пару недель ничего странного больше не случилось (никто больше на глазах не умирал, и мальчики-девочки в красных плащах не мерещились), а с течением времени воспоминания о происшествии на Мясницкой поблекли, оставив в памяти что-то больше похожее на сон или наваждение. Однако, история показала, что то, что мы не считаем реальным, далеко не всегда благосклонно лишает нас реальных последствий.
Так вышло и с этим воспоминанием-наваждением.
Собираясь очень рано утром в институт и пребывая от этого в классически-мутном состоянии, Илья обнаружил под обложкой своей общей тетради стикер, о котором совершенно не помнил, и на стикере незнакомым почерком было написано: “надвигается шторм”.
Илья покрутил бумажку в руках, гадая, кого из группы пробило на дурацкие шутки, потом скомкал ее и выкинул из рук и из головы.
Следующий стикер нашелся на спинке стула на обычном месте Ильи на матане: тот же цвет, тот же почерк, та же пафосно-невнятная фраза.
— Лех, это ты прикалываешься? — поинтересовался он у своего приятеля и соседа по парте.
— Пфф, — отозвался дорогой друг. — Я, между прочим, тебе говорил сто раз, что ты много следишь своими гавнодавами, вот, уборщица тебя уже и ненавидит.
— С чего ты взял, что уборщица? — не понял Илья и сунул ему под нос стикер. — Причем тут уборщица?
— Издеваешься? — возмутился Леха, вырывая у него стикер и жамкая бумажку в руках. — “Носите сменку, юноша, от вас грязь?”
— Погоди, тут это написано?
— Илюха, ты, это, не того? — озаботился парень, выбрасывая бумажку в неопределенном направлении по аудитории и пристально, с подозрением изучая лицо приятеля.
— Здесь вам не тут, — слабо пошутил Илья и плюхнулся на свое место. — Забей. Я не выспался.
Что это вообще было? На размышления и попытки логически объяснить себе вчерашние события матан ложился из рук вон плохо. Переписав с доски заголовок и формулу с синусами и решительно не понимая, о чем тут речь, Илья нарисовал сбоку схематичного котика, глядящего на все это формульное безобразие. Впрочем, мода у котика вышла не недоумевающей, как у самого Ильи в этот момент, а вполне даже героической, поэтому парень, нервно хихикнув, пририсовал коту плащик супергероя, как на карнавальном костюме для собак, привезенным с год назад дядей из вражеских америк. Супергерою требовалась публика, поэтому сбоку на страничке появились страдающие ушастые студенты, умирающие при виде доски с написанным на ней тождеством.
Увлекшись, Илья даже не заметил, как над ним навис профессор Быков, которому случилось как раз прогуливаться между рядами, чтобы дойти до непонимающих и объяснить им лично.
— Это у нас тут что за художество… от слова худо? — поинтересовался он, нависая над Ильей, котиками и рисованными студентами с длинными зубами и ушами.
— Это ничего, — храбро отозвался Илья, прикрывая рукой тетрадь.
— Это
