…Друст видел молодого Колла, притворяющегося нескладным крестьянским парнем, скрывающего силу за неказистостью, как свиньи прячут магическое могущество за уродливым обликом.
…Вспышка. Словно десяток радуг спустился с небес, завертелся и закружился. Нет ничего прекраснее этого, и ради него отдашь что угодно, потому что блеск манит, влечет, восхищает.
Таково было колдовство Гвидиона. Колдовство мира людей – поманившее человеческой роскошью. Колдовство, на миг затмившее глаза всем, – потому что в мире людей даже нелюдь невольно тянется к человеческому. И Гвидиону хватило этого мига ослепления, мига, когда Придери и его эрлы зажглись алчностью. Это был только миг. Но иногда и мгновенная слабость бывает смертельна. Гвидиону хватило этого ничтожно краткого времени, чтобы увести священное стадо.
– Ну а как Хен Вен бежала от него – ты, кажется, знаешь.
Кромка миров: Колл
Человеческие чувства – оружие обоюдоострое. Именно они и стали причиной беды. Но они и спасли Хен.
Я любил ее… в мире людей это было привязанностью свинопаса к зверюге, опасной для всех, но послушной ему. А в нашем мире… она стала первой из стада, кто принял облик, похожий на человеческий.
Мы были и любовниками, но нас связывало то, что сильнее любой страсти: мы привыкли поддерживать друг друга – и в простом, и в страшном.
Она вырвалась из сетей колдовства Гвидиона прежде, чем любой из нас очнулся от морока. И – в первый миг она не нашла ни меня, ни Придери. А в следующий было уже поздно.
Меж Дифедом и Гвинеддом, меж Аннуином и Прайденом – она оказалась одна, в бездорожье, в мороках магии – могущественная, но смятенная в мутной мгле межмирья.
…Я не помню, как я искал ее. Ощупью, как слепой. Я не понял тогда, что случилось со стадом, я знал только одно: моя Хен одна, потерянная, заблудившаяся. И я должен найти ее. Я кричал, я звал – сквозь миры, сквозь мрак и морок, сквозь хитроумное колдовство и дикую магию…
И нашел ее. Единственную из стада.
– Похитив стадо, Гвидиону нетрудно было убить Придери, – продолжал Колл. – Они оба, хотя звались властителями Гвинедда и Дифеда, не были людьми. Они бились магией… вернее, Придери – пытался биться. Его смерть была быстрой.
Друст накрыл струны ладонью, заставив их замолчать. Спросил:
– А потом?
– Потом новым королем Аннуина стал Марх.
«Марх». При этом имени позабытое всколыхнулось в душе Друста так отчетливо, будто было вчера.
Тот, кто спас его из волн, поглотивших отца. Рыжекудрый и спокойный… будто неяркий огонь обхватных поленьев – света от него немного, но идет жар, способный и накормить, и согреть, и греть хоть всю зимнюю ночь напролет.
Колл рассказывал о том, как Марх стал королем, как сражался в Битве Деревьев, как отступил, но и победа Гвидиона обернулась ничем. Колл рассказывал, а Друст играл и видел давно минувшие события, и всматривался в лицо дяди, впервые осознав, что всё произошедшее за эти десять лет (или сколько их прошло?) – всё это оказалось возможно благодаря Марху, потому что и Ллаунроддед, и Галлкоэд учили не сына Ирба и не мальчишку, пригретого Коллом, – они учили сына бренина Аннуина.
Приемного сына, но это не меняет ничего.
Сын Ирба ощутил, что дядя всё это время был здесь, с ним. Ограждал, заботился, берёг. Для этого ему не нужно было приходить в хижину Колла, как самому Друсту давно не нужно бегать за Хен Вен. И юноша почувствовал, что не может не отдать долг Марху.
Друст сказал, негромко и спокойно:
– Я верну бренину священное стадо.
– Ты меня вообще слушал, а, бард? – язвительно осведомился Колл. – Два короля Аннуина и с ними бог потерпели поражение от Гвидиона. Так что сможешь сделать ты, щенок?!
Друст отвечал:
– Ты прав, наставник. Я слаб. Я безмерно слабее любого из них. Но и стрела слабее палицы. Однако иногда стрела поразит там, где палица потерпит поражение.
– Прекрати болтать! Тебе не одолеть Гвидиона ни силой, ни магией!
Друст чуть улыбнулся; гримаса была явно подцеплена у Галкоеда:
– А я и не собираюсь его одолевать.
И против воли Колл, сын Коллфевра, спросил:
– Ты что задумал?
Кромка риска: Друст
Наставник, первое, чему ты научил меня – пасти Хен Вен. Не думаю, что договориться со всем стадом будет много сложнее, чем с ней одной. Ведь священные свиньи наверняка узнают во мне ученика их свинопаса.
Наставник, ты научил меня загонять Хен Вен домой. Дом стада – в Корнуолле. Я пригоню его.
Да, конечно, сначала надо добраться до стада. Да, Гвидион его явно прячет или сторожит. Но это не беда: он сам отведет меня к свиньям Аннуина.
Как? Просто: в награду за мои песни.
Я приду к нему как бард. Как воин я не опасен, и мы знаем, что я не гожусь в маги.
Наставник, прошу, ответь мне: кого ждет Гвидион? Ведь он ждет, что рано или поздно Аннуин попытается вернуть свое! – но властитель Гвинедда ждет или великого воителя, или сильнейшего из чародеев.
Мальчишку-барда он просто не заподозрит.
Колл не ответил. Он молчал, покусывая усы. Потом встал, начал расхаживать. Остановился, долго теребил бороду.
Наконец вопросительно посмотрел на Хен Вен.
Та ответила:
– Хъхър.
– Завтра мы отправляемся в Тинтагел, – бросил Колл. – Если надо собраться, то у тебя есть ночь.
* * *Когда покидаешь место, где прожил более десяти лет, и покидаешь, кажется, навсегда, то собраться, конечно, надо.
Но Друст собирал не вещи. У него не было одежды, кроме туники из шерсти Хен Вен, не было оружия, кроме меча, привезенного Коллом, лука и стрел, сделанных своими руками под зорким глазом Ллаунроддеда. Еще была арфа – подарок древнего сидхи. Но всё это не нужно собирать. Просто взять завтра с утра.
Друст собирал воспоминания. Тщательно перебирал их, укладывал, словно девица укладывает в сундучок наряды и украшения.
Бег за ХенВенкой. Насмешки Галкоеда, обучившего Друста не только схватке на мечах, но и спокойствию: не отвечать на злые слова, не замечать их. Сейчас, заново переживая годы учебы у Черного, Друст понимал, что Галкоеда стоит поблагодарить за то, что когда-то вызывало у мальчишки обиду и ярость.
И самое главное сокровище, которое надо взять в дальний путь: Наставник. Пусть Друст и называл этим словом троих, но Колл и Галлкоэд, вместе взятые, не дали ему и половины того, что дал древний сидхи.
Попрощаться не получится. Кто знает, где сейчас Ллаунроддед? весть не послать, а даже если бы и можно было, то едва ли Белый побежит к своему ученику.
Но можно попрощаться и иначе. Заново разложить воспоминания – перебирая струны арфы. Им созданной.
Это было словно еще один урок. Последний урок: превратить воспоминания в музыку и в песнь.
– Неплохо, сын бренина, – услышал Друст донельзя знакомый голос.
– Наставник?! Откуда..?
Сидхи улыбнулся, мягко, как обычно:
– Ты вытащил меня сюда
