Чиновник вынул из чехла дубинку, тряхнул ее, будто проверяя прочность, и направил ее конец на рыжебородого.
– Вот проедешь сейчас до участка, там разберутся, кто ты и что ты! И имеешь ли право делать то, что делаешь.
Мужчина кивнул:
– Все имеют, и я имею.
Он повернулся к угрюмо стоявшим бульдозеристам и раздал каждому отобранные у них ключи.
– Извините, добрые люди. Не со зла я. Справедливость восстанавливал. Если считаете, что обижены, то я готов каждому предоставить сатисфакцию. Как положено среди равных. В полдень на лобном месте.
Тот, который больше всех пострадал от действий рыжебородого, процедил сквозь зубы, потирая вывернутую руку:
– Сатисфакции нам никакой не надо, мы люди с понятием, а вот если на лечение сотенку подкинешь, то мы тебе еще и спасибо скажем.
Рыжебородый удивленно посмотрел на говорящего, но ничего не сказал. Молча достал из кармана бумажник и протянул ему купюру.
– Спасибо, мил человек! – Бульдозерист взял бумажку и подмигнул рыжебородому: – Если еще столько же дашь, то мы машины совсем уведем и ничего рушить не будем.
Рыжебородый посмотрел на солнце, кивнул и достал из бумажника еще две пятисотки.
– Мне нужно, чтобы вы бульдозеры никуда не уводили. И чтобы они до завтра, до полудня здесь простояли. Чтобы никакая другая техника к участку не подошла. Сможете?
Бульдозерист хитро прищурился:
– А чего не сделать? Это можно.
Довольный бульдозерист отошел в сторону и принялся что-то яростно шептать своим напарникам. Пока рыжебородый общался с работягами, чиновник успел достать свой сотовый телефон и вызвать патрульную машину милиции.
Серый «уазик» с включенными синими мигалками подъехал к месту неожиданного конфликта как раз в тот момент, когда бульдозеры выстроились вдоль участка, образовав железную стену. Старики удивленно смотрели на все происходящее. Толпа в стороне увеличилась раза в два. Как минимум трое или четверо снимали все происходящее на мобильники.
Из кабины вылез толстый прапорщик с автоматом наперевес и спросил у чиновника, указывая головой на мужчину:
– Этот, что ли, мешает?
Чиновник кивнул:
– Ага. Высшего суда требует.
Прапорщик щелкнул затвором:
– Ну это мы ему сейчас организуем.
Он подошел к странному незнакомцу, который в этот момент разговаривал со стариками, и услышал его последние слова:
– Не волнуйтесь. Я буду вашим Защитником на этом Суде. Если кто-то до свершения правосудия появится снова и захочет сломать изгородь, то звоните по этому телефону. К вам приеду либо я, либо другие Защитники. – Он вложил в руки старика визитную карточку – белую картонку, на которой золотом были выдавлены две буквы «СБ», «Защитник» и номер телефона.
– И, пожалуйста, если сможете, будьте завтра в полдень на площади.
После этого он развернулся и громко крикнул:
– Слышите, все, кто верит в Бога! До свершения Божественного правосудия никто не должен трогать изгороди.
В толпе засмеялись:
– А когда оно будет-то, это правосудие? На морковкино заговенье?
– Нет. Завтра в полдень на лобном месте, на центральной площади вашего города я вызываю на честный поединок того, кто заставил эту женщину плакать.
В толпе снова засмеялись:
– Как же! Придет он! Ты откуда свалился? С луны, что ли?
Мужчина проигнорировал этот выпад и продолжал:
– Бог не допустит нарушения своего Закона.
Он обратился к ошарашенному прапорщику:
– Вижу у тебя оружие. Ты – воин? Кому служишь? Богу или животу своему?
Прапорщик открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг вспомнил, что он при исполнении, и, заикаясь, выдавил:
– Нет, это ты давай говори, кто таков? Документики предъяви!
Мужчина протянул ему визитку и паспорт. Прапорщик почувствовал себя в привычной обстановке, не рассматривая, убрал карточку в нагрудный карман и принялся изучать паспорт.
Тем временем мужчина достал из кармана телефон, быстро набрал на клавиатуре несколько слов и нажал кнопку передачи сигнала. Все, кто был в непосредственной близости, услышали в своих мобильных телефонах сигналы пришедших смс-сообщений: «Всем верящим в Бога! Завтра в 12:00 я вызываю обидчика или обидчиков слабых по возрасту Прасковьи Ивановны Сергеевой и Григория Федоровича Сергеева на лобное место города N для свершения Суда Божьего.
Основание: защита чести и достоинства. В свидетели правосудия приглашаются представители всех религиозных конфессий. Если по какой-либо причине я не смогу явиться на этот суд, то прошу ближайшего верящего в Бога принять на себя функции Защитника. Справедливость должна быть восстановлена.
Сын Божий Игорь Панкратов».
* * *Майор Щеглов, дежурный по городу, положил перед собой багряный паспорт и тупо уставился на златоглавого орла, выбитого на обложке. Впервые в жизни он чувствовал себя виноватым и не мог поднять глаза на человека, который сейчас сидел перед ним. Он покосился на заявление чиновника Инчакова. Если судить по тому, что в нем написано, перед ним сидел явный нарушитель порядка.
Майор все понимал, но что-то давно забытое мешало ему окончательно утвердиться в этой мысли. Он вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего перед ним человека.
– Ну и что прикажешь мне с тобой делать, Панкратов?
Мужчина отреагировал молниеносно:
– Поступай по совести, майор, и все будет хорошо.
– По совести, говоришь? – Щеглов снова взял в руки паспорт и открыл на странице, где стояла печать прописки. – А вот меня всю жизнь учили жить по закону.
Панкратов согласно кивнул:
– Если закон Божий, то это и есть совесть.
Щеглов поморщился. Разговор шел явно не в ту сторону.
– Ну, о законе Божьем позже. Поговорим о мирских делах. Вы помешали началу строительства важного объекта. Нанесли государственной компании ущерб в миллионы рублей, если не больше.
При этих словах Щеглов почувствовал непреодолимое желание отвернуться.
– А это уже не просто хулиганство, это государственное преступление. Вы понимаете, чем вам это грозит?
– Государство – это бездушный механизм без роду-племени. Оно может ошибаться.
Щеглов хмыкнул:
– А ты не можешь?
– И я могу. Но я отвечу за свой поступок, а государство – нет.
– Как это нет? Есть же чиновник, который всесторонне рассмотрел проблему и поставил подпись под решением. Он понесет заслуженное наказание, если выяснится, что решение неправильное.
– Как выяснится? Кто примет такое решение?
Майор заморгал:
– Кому положено принимать такие решения. Власти.
– Отлично. Если вы знаете этого чиновника, то пусть он завтра придет в двенадцать часов пополудни на площадь. Суд Божий решит, кто прав, а кто виноват.
Щеглов недовольно поморщился:
– Какая площадь? С чего вы решили, что вас туда пустят? И что вообще туда кто-то придет?
Рыжебородый нажал кнопку на часах, и перед глазами Щеглова раскрылся световой экран, на котором засветились яркие буквы: ПОСТУЛАТЫ СУДА БОЖЬЕГО.
Панкратов прокомментировал надпись:
– Ему лучше прийти. Статья шестая Основных постулатов Суда Божьего гласит, что отказ от Суда Божьего считается признанием вины.
Майор недоуменно пожал плечами:
– Бред какой-то. Вы сумасшедший. Псих.
Панкратов сунул руку в карман, достал оттуда справку о своем полном психическом здоровье и протянул ее майору.
– Нет, я абсолютно здоров. Вот свидетельство комиссии самого высокого уровня.
Майор открыл было рот, но сказать ничего не смог. Надо было принимать какое-то решение. Он посмотрел на часы. Они показывали два часа пополудни. Генерала наверняка
