В келье митрополита колокольный звон был отчетливо слышен, причем даже лучше, чем в других местах.
Одно из окон выходило как раз в сторону колокольни, и митрополит мог видеть, как звонарь поднимается по лестнице. Впрочем, он не спешил выходить к общей молитве вслед за своей братией. Его сан позволял делать это в уединении. Однако не это было причиной того, что митрополит оставался в своей комнате. Когда возможно, он всегда предпочитал молиться вместе со всеми.
В общем хоре молитва звучала сильнее, да и глубин души достигала быстрее. Но сегодня он просто не мог покинуть свое жилище. Он ждал сообщения, которое должно было прийти на электронную почту или его мобильный телефон. Но телефон и Интернет молчали, и это начинало его немного беспокоить.
Вот уже несколько часов назад независимый информационный сайт «Свободная Колхида» опубликовал на своих страницах фотографии яркого столба света, который исходил откуда-то из центра города Цхинвала. Фотографии сопровождались подробными комментариями известного американского обозревателя Пола Ньюмана и описаниями событий корреспондентки Анны Сирош. Несмотря на то что фотографии появились поздно ночью, а на распространение этой информации по Интернету были поставлены мощные блокираторы, тем не менее по форумам и чатам по цепочке прокатилась весть о том, что внутри этого света проступают буквы основных постулатов Суда Божьего. И это означало только одно: что кто-то из Защитников приступил к выполнению своей главной миссии – восстановлению Божественной Справедливости. Однако кто это был, кого он защищал, кого вызывал на поединок – об этом не было ни строчки.
Все официальные средства массовой информации, естественно, тоже молчали, зато на первых полосах вовсю раскручивался сюжет о завершении операции «Малая родина» и что в одиннадцать часов утра в Цхинвали будет открыт южный блокпост, через который в город смогут свободно зайти грузинские переселенцы.
«В одиннадцать часов, – подумал митрополит и посмотрел на свой будильник. Стрелки показывали без десяти минут пять. – Это значит, что уже через шесть часов разгоряченная безнаказанностью толпа пройдет по улицам вымершего города, как цунами, сметая все на своем пути. А как известно, один в поле не воин.
Никакой Защитник не сможет устоять в одиночку против безликой озлобленной и к тому же управляемой тайными недругами толпы. Надо что-то делать!»
Митрополит поднялся с постели. Он сделал это настолько резко, что деревянная кровать жалобно заскрипела. Несмотря на свой почтенный возраст, митрополит был еще достаточно крепок и подвижен. Не тратя более ни секунды, он облачился в подобающие своему сану одежды, взял посох, вышел в коридор и направился в сторону патриарших покоев, прося Бога о том, чтобы патриарх сегодня, так же как и он, молился не вместе со всеми. В противном случае пришлось бы дожидаться конца молитвы, а это означало огромную потерю времени.
* * *Патриарх молился в своем кабинете. Он был одет в обычную черную рясу и подпоясан простым тонким ремешком. Когда в дверь постучался митрополит, он стоял перед иконой Спаса Нерукотворного и читал псалтырь, погруженный в мысли о своей многочисленной пастве. Настроение его было необычайно благостным, поэтому неожиданное появление митрополита не могло не нарушить его спокойствия. Оно привело его дух в некоторое волнение. Он даже выказал свое недовольство по поводу того, что ему пришлось прервать свое общение с Богом. Однако после короткого, но обстоятельного доклада митрополита патриарх сменил гнев на милость. Сразу отошел к столу и сел в кресло.
– Что мы можем сделать? – спросил он.
– В районе Цхинвала на северном блокпосту действует православная миссия в составе группировки российских войск, – ответил митрополит. – Насколько я помню, отец Михаил, руководитель миссии, бывший спецназовец, имеет хорошие связи с нашим военным руководством. Думаю, если ему передать ваше слово и благословение, он сделает все, чтобы Суд Божий состоялся.
Патриарх на несколько секунд задумался. Ему было сложно принять такое решение. С одной стороны, вот уже несколько тысячелетий Церковь стояла за мирное решение любых конфликтов. В то же время восшествие Христа на Голгофу было тоже своего рода поединком на лобном месте. Конечно, враги Спасителя вели свой поединок нечестно, полностью исказив суть и смысл Суда Божьего, но смертью своей Иисус доказал свою правоту и фактически победил всех своих недругов. Следовательно, и сегодня, если один честный и безоружный поединок на глазах у всех остановит кровавую и бессмысленную бойню, то это будет означать, что один человек может спасти от гибели сотни и даже тысячи людей. Таким образом, действия Защитника никак не могут противоречить основным христианским заповедям. Патриарх принял решение.
– Хорошо, – он кивнул в знак согласия и провел рукой по своей седой бороде. – Я даю свое согласие и благословение. Действуйте!
* * *Палаточный город северной группировки российских войск в районе Цхинвала стоял в ущелье рядом с горной рекой на ровной каменной площадке, окруженной со всех сторон черешневыми деревьями. Народная молва по этому поводу шутила, что деревья были посажены здесь представителями фирмы, которая занималась дизайном спортивных костюмов сборной России для зимней Олимпиады в Сочи. От лагеря до предпоследней столицы зимней Олимпиады было действительно рукой подать, но, естественно, бизнесмены «от кутюр» к деревьям не имели никакого отношения. Сад был посажен в этих местах так давно, что многие деревья уже перестали плодоносить. Однако это не помешало солдатам окрестить лагерь Боско ди Чильеджи, или Черешневым лесом, и каждый раз в письмах домой сообщать, как им крупно повезло, что они живут в таком райском месте, практически на курорте, и каждое утро собирают по полной панаме спелых ягод.
Удивительно, но за несколько лет название прижилось не только среди солдат. Оно стало фигурировать сначала в информационных отчетах центральных СМИ, а чуть позже – даже в официальных документах.
Впрочем, и письма домой о сладкой солдатской жизни, и бодрые репортажи телевизионщиков с неизменным эффектным последним кадром – солдат срывает спелую ягодку черешни и отправляет ее в рот, – и информация о стабильности в регионе, которая через официальные документы уходила в центр, в Москву, были самой настоящей ложью.
Служба в лагере была настоящим тихим адом, а обстановка в нем напоминала фронтовую. Днем – дежурство либо на солнцепеке, либо на двух укрепленных наблюдательных пунктах на вершинах гор, либо на контрольно-пропускном пункте, перекрывающем единственную дорогу из города. Ночью – постоянное ожидание удара в спину, из-за угла, из темноты. Обстрелы и провокации в виде мин-ловушек
