Внезапная слабость размягчила Бану, и она схватилась рукой за стену. Та оказалась подозрительно податливой, словно была сделана не из камня или кирпича, а из тонкой древесно-волокнистой плиты. Бану надавила на неё посильнее, и плита вдруг отошла. Просунув пальцы в щель, Бану подцепила плиту и отодвинула её в сторону, а затем пролезла в образовавшееся углубление. Ощупав маленькое тёмное пространство, в котором она оказалась, Бану вдруг с удивлением обнаружила, что попала в шкаф. Она осторожно приоткрыла дверцу и увидела письменный стол в кабинете Веретена. Недолго думая она выбралась из шкафа. Ей стало интересно, что Веретено может хранить в ящиках.
В первом Бану нашла бесконечный запас жвачек, в основном фруктовых: Веретено любило сладенькое. В другом ящике хранилась тетрадь приходно-расходная, где Веретено тщательно, аккуратным почерком отличника-первоклассника, вело учёт всех своих учеников. «Оставим это налоговой инспекции», – подумала Бану, закрывая ящик с тетрадью. Третий был заперт.
И тут Бану поблагодарила всех тех, кто в детстве запирал от неё конфеты: это способствовало развитию навыков взломщика. Ей осталось только найти какую-нибудь проволочку, что было нетрудно. В кабинете хранилось множество забытых учениками вещей. Выудив из этой кучи хлама чью-то шпильку, Бану просунула её в замочную скважину, покрутила, приподняла и с удовлетворением услышала щелчок отпирающегося замка. Бедное наивное Веретено!
Она выдвинула ящик и отшатнулась, как будто из его глубины на неё поднялась змея. Там лежала кукла. Бану трясущимися, как у алкоголика, руками взяла её и начала рассматривать.
У вольта не было лица, зато на его волосы Веретено не пожалело длинных шёлковых нитей коричневого цвета. Талия у куколки была неправдоподобно тонкой, а грудь и бёдра на её фоне выглядели настолько пышными, что Бану усомнилась бы в том, что куколка изображает её саму, если бы не юбка. Талантливо сделанная из кусочка малиновой лайкры, она казалась миниатюрной копией той юбки, в которой Бану часто ходила на занятия, – такой больше не было ни у кого.
Значит, вот какой видит её Веретено. Бану не знала, что и думать. Намёк на первичные половые признаки у фигурки тоже имелся, но иглы Веретено втыкало только в сердце и в голову. Самих иголок Бану так и не нашла.
Звук лёгких шагов по залу заставил её в панике броситься обратно в шкаф. Она едва успела прикрыть за собой дверцы и задвинуть на место перегородку, когда Веретено вошло в кабинет. Бану оставалось только гадать, услышал ли он шум, который она произвела, но ей было уже всё равно: она завладела куколкой!
Когда она пробиралась по коридору, неугомонное Веретено выскочило ей навстречу и очень удивилось.
– Баку! Ты что здесь делаешь?
– Меня здесь нет! – крикнула Бану в неожиданно нахлынувшей эйфории. – Я ваша галлюцинация! – Она выбежала на улицу и, только отойдя на два квартала, вдруг поняла, что это была их последняя встреча, её последний визит в школу, а она даже толком не попрощалась. Эта мысль крепко держала Бану за горло всю дорогу и отпустила только тогда, когда она, придя домой, повалилась на кровать и заплакала.
Успокоившись, Бану сразу же позвонила Фатьме. Та очень обрадовалась, узнав, что Бану всё же удалось захватить куклу, и велела немедленно явиться к ней домой, продиктовав адрес: улица Муртуза Мухтарова, дом № 51.
Дом, в котором жила Фатьма, располагался в районе трущоб, карабкавшихся вверх по холму, – самострои на скальных фундаментах, некоторым по сотне лет, рабочие хибарки, маленькие, но драгоценные особняки, случайно затесавшиеся среди хижин-мазанок. Из некоторых дворов, покрытых наростами аварийных лестниц и тенистых из-за пышно разросшихся деревьев хурмы, на Бану смотрели любопытные жители. Возле одной из ведущих во дворы низеньких дверей, выкрашенной яркой жёлтой краской, сидели на грубо сколоченной скамейке две старушки, укутанные в платки, несмотря на жару. Они проводили Бану возмущёнными взглядами, и, насколько Бану смогла понять их негодующее шамканье, ругали её на все лады:
– На эту посмотри, маленькая девочка, накрасилась, как гулящая женщина! Куда её отец, мать смотрят!
Напротив ворот, скрывавших переулок, который вёл к дому Фатьмы, стояла небольшая квартальная мечеть, а справа от дома возвышались два купола бани, похожие на женскую грудь. По описанию Бану без труда нашла это место. У растрескавшихся деревянных ворот сидел на корточках маленький чумазый ребёнок и угрюмо смотрел на неё. Бану с неприязнью обошла его стороной и вошла в длинный переулок, стиснутый глухими стенами из выветрившегося камня. Переулок заканчивался высокой аркой, больше половины которой утопили в пристроенном здании. Арка вела в дворик, похожий на застеклённую коробочку, облепленную лестницами.
В дворике Бану увидела толстую смуглую женщину в засаленном цветастом платье, а рядом с ней Фатьму. Они сидели на старых стульях, тех, что избежали праздничного костра на Новруз, и грызли семечки. Бану подошла к ним и поздоровалась. Фатьма пригласила её подняться в дом.
Квартира у Фатьмы дышала. В ней стояла та своеобразная атмосфера, которая сохраняется в старинных домах, если хозяева не берут на себя труд сделать ремонт. Высокие потолки, украшенные скромной лепкой, пожелтели, половицы издавали скрип при каждом шаге, на краске проступили пятна, в которых каждый из жильцов привык видеть что-то своё. Обои были подраны как будто кошкой, но, как Бану ни вертела головой, кошку она так и не увидела. Возможно, та спала где-нибудь в укромном углу. Разномастная мебель выглядела убого в этом интерьере, но в целом здесь было довольно уютно. Обеденный стол Фатьма покрыла кружевной скатертью. За этот стол они и сели. Бану украдкой разглядывала колдунью. Сегодня её чёрные волосы были распущены и свисали до самого пояса. На груди, наглухо прикрытой замысловатого покроя серым платьем, покоился кулон в виде странного чудовища отталкивающего вида, напомнившего Бану глубоководного удильщика.
– Какой у вас интересный кулон, – заметила Бану.
– Это амулет для отпугивания добрых духов, – отрезала Фатьма. – Давайте показывайте куколку.
Бану с необъяснимым стыдом вытащила из сумки свёрток со своей фигуркой и протянула Фатьме. Та взяла его, развернула и начала тщательно изучать вольт.
– Хм. – Она заглянула ей под юбку и повторила: – Хм.
Потом она встала, сходила в соседнюю комнату и принесла оттуда колоду карт Таро. Наскоро разложив их, Фатьма нахмурилась и сказала:
– Я, конечно, попробую снять приворот, но карты не обещают успеха. – Выпали перевёрнутый Маг, тройка Мечей в прямом положении, перевёрнутый Туз Жезлов и перевёрнутая Смерть. «Скорее даже обещают неудачу», – подумала Фатьма, но не сказала этого вслух. Она принесла из кухни поднос, в котором жгла всё, что нужно было сжечь, положила в него вольт, туда же кинула пару обрывков старых газет, полила керосином, чтобы пламя занялось, и подожгла маленький костёр. Огонь лизнул куклу, но, к большому разочарованию
