Возможно, от этого я ненавидела его особенно сильно.
* * *Встала под тугие струи воды, ловя капли пересохшими губами. Горячее тело прижалось сзади почти сразу.
— Ты слишком долго. Я уже соскучился.
Забрал мягкую губку из моей ладони, провел по телу. Развернул меня, слизывая капли с моих губ. Я зажмурилась, а потом открыла глаза, размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу. Ландар даже не дернулся, и его суть не проявилась. Значит, не удивлен. Более того — ожидал.
— Не заиграйся, малыш, — тихо сказал он.
— Ты отвратителен, — я сжала кулаки. — Отвратителен! Я тебя ненавижу!
— Правда? — он прищурился. — За что? Ты ведь сама пришла ко мне, сама попросила. Даже цену сама назначила, разве нет? Ты предложила мне себя взамен на жизнь этого ничтожества. Ну, так я сделал, как ты пожелала. Чем ты опять недовольна? — Он уперся ладонями в кафель за моей спиной. — Я бы тебя и пальцем не тронул, если бы ты сдержала свои глупые чувства. Если бы не начала мне врать. Так за что ты меня ненавидишь? Я лишь просил не предавать меня, Диана. Это все, о чем я просил тебя!
— Я не собиралась тебя предавать!
— Ты почти сделала это!
Я опешила, глядя на него. И вдруг сообразила.
— Что ты увидел в Зеркале Сущего?
— Неважно, — его лицо на миг исказилось. — Я ошибался, считая тебя слишком юной и собираясь подождать подходящего времени. Что ж, будем считать — оно наступило.
— Подходящее время для насилия?
— Да что ты, — зло усмехнулся он. — Какие громкие слова. Я не сделал тебе больно, хотя могу заставить мучиться, лишь щелкнув пальцами. И жертвы насилия не орут от наслаждения, разве нет? Кажется, тебе нравилось то, что я делал с тобой, малыш.
Я закусила губу, не желая признавать его правоту. Черт, я не понимала, что произошло в мастерской. Мне действительно… нравилось. И это было отвратительно.
— Ты так старался лишь для того, чтобы поставить Яна на место? — с насмешкой спросила я, пытаясь не показать, насколько мне плохо. — Чтобы доказать ему, что ты лучше? Как мелко, Ваша Светлость…
— Мне плевать на этого писаку, — князь выпрямился, в его глазах появилось высокомерие. — На место я поставил тебя. И советую хорошо запомнить этот урок. Мне не нужна твоя боль, но тех, кто предает меня, я уничтожаю. Ты знаешь это.
— Ненавижу тебя, — беспомощно выдохнула я.
Змея сжала мою шею, а сильные пальцы впились в бедра.
— Думаешь, для меня это новость, малыш? — протянул он. — Твои эмоции написаны на твоем выразительном личике, все до одной, хоть ты и пытаешься их скрыть от меня. Дело твое, мне наплевать на чувства, мне нужна твоя верность. Ты принадлежишь мне, и это навсегда. И не забывайся, Диана. — Голос его приобрел угрожающие нотки. Кхана сжалась в кольцо, послушная воле своего хозяина. — Я многое тебе позволяю. Гораздо больше, чем всем остальным. Но не думай, что тебе позволено оскорблять меня, — прошипел он, склоняясь к моему лицу. С темных волос мне на щеки капала вода.
— А теперь извинись за пощечину.
Я сжала губы.
— Извинись, Диана.
Кхана давала на горло, не давая дышать. Хотелось вцепиться пальцами в шею, хотелось содрать призрачную удавку, но я знала, что бесполезно. И знала, что не извинюсь. Иногда на меня накатывало это ослиное упрямство, нежелание становиться на колени. Чаще я могла перебороть в себе эту гордость, но не сейчас. Молчала, дышала уже с трудом, ловила на глянцевой плитке отражение своего посеревшего лица.
Смотрела в его глаза, убьет? Даже интересно…
Перед глазами поплыло, ванная комната закружилась, и я рухнула без чувств.
Глава 14
Очнулась в темноте. Пошевелилась. Приподнялась на локте, осматривая мутным взглядом свою комнату.
— Лежи, не вставай, — Энн поднялась из кресла, заботливо поправила на мне покрывало. — Пить хочешь?
Я кивнула. Глотнула прохладной воды из кружки, что она поднесла, горло саднило.
— Дай зеркало.
Женщина поджала губы, но зеркальце дала. Я хмыкнула, осматривая себя. Губы распухшие, на шее красный след и черная змея.
— Отлично, — я откинулась на подушки.
— Не понимаю, зачем ты постоянно его злишь, — Энн убрала зеркало и укоризненно покачала головой.
— Что? — вскинулась я. — Злю? То есть я виновата? Энн, очнись! — Ярость кипела внутри, желая выплеснуться. — Ты видишь хоть что-нибудь, кроме своего обожаемого Ландара?
— Если бы ты его не вынудила, князь не наказал бы тебя! — она снова поджала губы.
Я поперхнулась. Кому я пытаюсь доказать? Ландар знал, кого приставить ко мне. В Башне не было второго человека, кто так фанатично обожал бы его. Вели князь сжечь себя заживо, Энн сделала бы это с радостью.
— Он сидел с тобой, пока ты не пришла в себя, — с благоговением сказала она.
Я поморщилась. Сидел со мной? Боги, я сейчас умру от умиления! Сначала придушил, потом соблаговолил со мной посидеть, держа за руку. Да в гробу я видала такую заботу!
— А потом просто усыпил, чтобы ты могла отдохнуть!
Или чтобы снова не начала его оскорблять. Я подняла ладонь, так и есть. На запястье серел знак сна, уже исчезающий. Ландар мог поставить и временную метку, ее сила исчезала через несколько часов. Я отбросила покрывало, открыла шкаф, доставая белье и брюки.
— Его Светлость велел тебе оставаться в своей комнате и отдыхать, — сказала Энн, недовольно глядя на меня.
— Побежишь докладывать? — хмуро спросила я, одеваясь.
Женщина насупилась.
— Я не хочу тебе зла, Диана, — протянула она, комкая в ладони край синего платья. — Все же, я почти вырастила тебя…
— Меня вырастили мои родители, — бросила я, натягивая мягкий светло-зеленый свитер с высоким
