— Подписывай, Диана. Твое сопротивление ничего не изменит, брак будет заключен даже без твоей подписи. Я лишь хотел, чтобы ты… поучаствовала в процессе, скажем так, — протянул Ландар.
А я швырнула бумаги на стол.
— Тогда считай, что мое участие состоялось, — хрипло сказала я.
Ландар ударил кулаком по столу, и черное дерево треснуло.
— Выйдите! — рявкнул он «серым пиджакам».
Те не вышли — вылетели, дверь за ним хлопнула уже через мгновение. И сразу князь оказался рядом, сжал пальцами мое лицо, заставляя смотреть себе в глаза.
— Что ты себе позволяешь, Диана? Ты хочешь, чтобы я наказал тебя?
— Я хочу, чтобы у меня было право выбора! — прошипела я.
— Право выбора? — он рассмеялся. — Даже не мечтай. Ты стала забываться, Диана. Интересно, что так скверно повлияло на твой характер? Может, ненужные чувства?
Стальные пальцы сжали мой подбородок до синяков. Вокруг глаз Ландара зазмеились вены.
— Чувства могут так досадно мешать, правда? Но у меня есть лекарство. Одна маленькая метка на твоей груди — и все, никаких чувств. Это ли не решение?
Я похолодела. Господи, только не это! Неужели он это может?
— Ты сделаешь меня бездушной куклой?
— Не заставляй меня, Диана. — Он коснулся губами моего рта. Прикусил, лизнул. — Ты сладкая девочка… Такая сладкая. И задолжала мне уже несколько ночей. Тебе повезло, что после банкета тебя нашли в обрыве, а не в чужой постели, — еще одно движение языка, а я покрываюсь холодным потом. — Очень повезло. Ты сломала лишь ногу. Если я узнаю, что ты хотя бы приблизилась к… постороннему… Знаешь, что я с тобой сделаю?
— Убьешь.
— Да. Но не сразу. Далеко не сразу…
Поцелуй стал настойчивее, горячее. И так же резко закончился. Ландар указал на бумаги, разлетевшиеся по столешнице.
— У меня нет времени. Так что подписывай, Диана. А продолжим мы позже, дорогая супруга.
Я на негнущихся ногах подошла к столу, взяла ручку, замерла.
— Знаешь, а ведь когда-то я считала тебя почти богом, — задумчиво протянула я. — Надо же.
Поставила свою подпись, развернулась и пошла, хромая, к выходу.
— Кстати, — я обернулась у двери. — Ты ведь еще не был в мастерской?
— А должен был? — он посмотрел внимательно.
Я пожала плечами, склонила голову, стараясь сохранить насмешливое выражение лица. Ландар мигнул и… исчез. «Прыгнул» в другое помещение. Я принялась насвистывать какую-то мелодию и ожидать его возвращения. Нехудожественно свистеть меня научил Аршер, помнится, князя эта моя привычка злила. Но в данный момент у него есть и другие поводы для ярости.
Его Светлость управился быстро, я даже заскучать не успела.
Все бумаги в комнате разлетелись от порыва ветра, мебель подпрыгнула, а оконные стекла брызнули во все стороны миллионами острых осколков.
В меня, правда, не попали, потому что в этот момент передо мной вновь материализовался Ландар. То, что он в бешенстве, я поняла бы и так, без черной паутины вен, оплетающей его лицо, и без крыльев, бьющихся в воздухе.
Кхана сдавила горло так сильно, что я вцепилась пальцами в удавку, пытаясь сделать вдох.
— Что. Ты себе. Позволяешь? — прошипел князь.
— Мне показалось, что твоему творчеству не хватает ярких красок, — с трудом выдавила я, глядя в его глаза.
Черт, мне даже было почти интересно, что он сделает дальше. Задушит Кханой или самостоятельно? Ударит? Что?
Ландар глубоко вздохнул, тьма в глазах стала непроницаемой и вдруг… исчезла. Вместе с крыльями и черной паутиной. И Кхана оставила в покое мою многострадальную шею, разжав свои смертельные объятия.
Передо мной вновь стоял человек, внимательно рассматривая мое лицо — с удивлением, словно видел впервые. В каком-то смысле так и было, похоже, я все же заставила Ландара увидеть меня, а не копию Нории.
— Тебе не понравились картины?
Мне кажется, или в его голосе насмешка?
— Как можно, Ваша Светлость! — фыркнула я. — Разве могла я не восхититься твоим гением? Я даже испытала синдром Стендаля, знаешь, это когда человеческий разум не может выдержать потрясения от шедевра, и человек впадает в истерику. Со мной это тоже случилось, стоило увидеть эти восхитительные, потрясающие, неповторимые портреты! Чуть с ума не сошла от восторга, представляешь? — окончание я почти прошипела.
— С трудом, — сказал Ландар, разглядывая меня.
— Да, сама не ожидала. Ах, чуть не забыла, — я с издевательским видом протянула ему ручку и закатала рукав. — Что у нас сегодня по расписанию? Боль, агония, муки? Адское пекло, несварение желудка, испанский сапог? Ну же, не стесняйся, мой дорогой супруг, мы ведь теперь женаты, не так ли? Можно ни в чем себе не отказывать!
— Я не узнаю тебя, малыш.
— Наверное, оттого, что ты никогда меня не знал, — бросила я и сунула ему в ладонь ручку. Та упала, потому что Ландар не пошевелился. Мы застыли, глядя друг на друга — оценивающе, пристально. Князь не двигался, а я гадала, как он поступит. Отпустит меня без наказания? Неужели? Если он сделает это, то я…
Ручка мягко взлетела с ковра и легла в его ладонь.
Ландар обхватил мое запястье, рассматривая тонкую кожу и синие венки под ней. Провел пальцем до локтя. Я сдержала желание руку отдернуть, лишь выпрямила спину и зло прищурилась.
— Ну же, смелее, мой князь. Это ведь всего лишь боль, не так ли? К тому же — чужая.
В его глазах вновь вспыхнуло удивление. Потом он нахмурился, сжал зубы. И поставил первую точку.
— Мне не доставляет это удовольствия, Диана. Но ты заслужила, — сказал он, чертя чернильную линию. — Ты ведь понимаешь это?
Я смотрела в его лицо, а не на рисунок, что станет моим наказанием. Внимательно смотрела и даже с неким… недоумением. Словно рассматривала нечто безумно красивое и совершенно чужеродное. И ощущала дикое желание прямо сейчас призвать Дыхание Вечности и воткнуть в Иного. От его
